Война и Мир! Погибель КНЯЗЯ АНРЕЯ(4ТОМ; ЧАСТЬ1;ГЛАВА 16)ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА!!!!!!!!!!!!;

Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он ощущал, что он помирает, что он теснее умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и удовлетворенной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ждал того, что предстояло ему. То строгое, постоянное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, сейчас для него было недалёкое и по той необычной легкости бытия, которую он испытывал, почти понятное и ощущаемое.

До этого он боялся конца. Он два раза испытал это страшное тягостное чувство ужаса погибели, конца, и сейчас уже не разумел его.

Первый раз он испытал это чувство тогда, когда лимонка волчком вращалась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была погибель. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, постоянной, свободной, не зависящей от этой жизни, он теснее не опасался погибели и не мыслил о ней.

Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после собственной раны, вдумывался в новое, открытое ему начало постоянной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отказывался от земной жизни. Всё, всех обожать, всегда жертвовать собой для любви, означало никого не обожать, означало не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отказывался от жизни и тем абсолютнее уничтожал ту ужасную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это 1-ое время, вспоминал о том, что ему надобно было умереть, он говорил для себя: ну что ж, тем лучше.

Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним появилась та, которую он вожделел, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, удовлетворенными слезами, любовь к одной даме незначительно влезла в его сердце и вновь привязала его к жизни. И радостные и тревожные идеи стали приходить ему. Вспоминая ту минутку на перевязочном пт, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Хворь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два денька перед приездом княжны Марьи. Это была та заключительная добронравная борьба меж жизнью и гибелью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок кошмара перед неизвестным.

Это было вечером. Он был, как обычно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и идеи его были очень светлы. Соня посиживала у стола. Он задремал. Вдруг чувство счастья обхватило его.

А, это она вошла! пошевелил мозгами он.

Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.

С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое чувство ее близости. Она посиживала на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей произнес ей, что никто так не умеет ходить за нездоровыми, как ветхие няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что-то успокоительное.) Тонкие пальцы ее прытко перебирали иногда сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье клубок скатился с ее колен. Она дрогнула, обернулась на него и, заслоняя свечу рукою, осмотрительным, эластичным и четким движением изогнулась, подняла клубок и села в прошлее положение.

Он глядел на нее, не шевелясь, и лицезрел, что ей необходимо было после собственного движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осмотрительно переводила дыханье.

В Троицкой лавре они разговаривали о прошедшем, и он произнес ей, что, ежели бы он был живой, он бы благодарил постоянно господа за свою рану, которая свела его вновь с нею; но с тех пор они никогда не сказали о будущем.