Святая ночь Сельма Лагерлёф. Описание бабушки, воспоминания.

Это воспоминание о старенькой бабушке, которая напевала детям песни, учила мольбам и рассказывала басни и истории.

Одна из историй была о человеке, который отыскивал огнь, чтобы разжечь костёр и согреть мать и дитя. В поисках он набрёл на стадо овец. Ни набросившиеся на него собаки, ни брошенная в него палка пастуха не причинили ему ущерба. По спинам плотно лежащих овец, которые даже не пошевелились, незнакомец подошёл к костру и брал горячие угли, которые его не обожгли. Удивлённый пастух последовал за человеком, который привёл его к пещере, где находились мать и младенец. Пастух, увидев замёрзшего ребёнка, дал ему тёплую овечью кожу, и тотчас над пещерой воспарили ангелы, прославляющие родившегося Спасателя Мира. И тогда пастух сообразил, почему в эту ночь никто никому не причинил вреда:

"Ни свечи, ни лампады, ни солнце, ни луна не помогут человеку: только чистое сердечко раскрывает глаза, которыми может человек услаждаться лицезрением красоты небесной".

Со гибелью бабушки дверь в магический мир историй и сказок закрылась, но рассказ о Рождественской ночи девочка запомнила на всю жизнь.

Бабушка говорила их с утра до вечера, а мы, дети, тихо сидели около нее и слушали. Удивительная это была жизнь! Никаким иным детям не жилось так превосходно, как нам.

Только малое сохранилось у меня в памяти о моей бабушке. Помню, что у нее были прекрасные, белые как снег волосы, что она ходила совершенно сгорбившись и непрерывно вязала чулок.

Помню еще, что, кончив говорить какую-нибудь сказку, она обыкновенно опускала свою руку мне на голову и разговаривала:

И все это такая же правда, как то, что мы сейчас лицезреем друг друга.

Помню я и то, что она искусна напевать удивительные песни, но пела она их не нередко. В одной из этих песен речь шла о рыцаре и о морской царевне, и у нее был припев: Ветер прохладныйхолодный над морем подул.

Помню еще короткую мольбу и псалом, которым она меня обучила.

Обо всех баснях, которые она мне рассказывала, у меня осталось лишь бледное, смутное воспоминание. Только одну из их я помню так хорошо, что могла бы пересказать ее и на данный момент. Это махонькая легенда о Рождестве Христовом.

Вот практически все, что я могу припомнить о собственной бабушке, не считая того, что я помню лучше всего, чувство большой утраты, когда она покинула нас.

Я помню то утро, когда диванчик в углу оказался порожним, и было невероятно представить, когда же кончится этот день. Этого я не забуду никогда.

И помню я, как нас, деток, подвели к усопшей, чтобы мы простились с ней и поцеловали ее руку. Мы побаивались целовать покойницу, но кто-то сказал нам, что ведь это заключительный раз, когда мы можем поблагодарить бабушку за все радости, которые она нам доставляла.

И я помню, как басни и песни вместе с бабушкой уехали из нашего дома, уложенные в длиннющий темный ящик, и никогда больше не ворачивались.