что случилось с матрёниным двором

Кире и супругу ее в Черустях надобно было получить участок  

земли, а для этого скоро поставить какое-нибудь строение.  

Старый Фаддей зимой предложил перенести туда светлицу,  

пристроенную к матренину дому.

Матрена и так собиралась завещать эту светлицу Кире  

(а на дом целили трое ее сестер).  

Под упрямыми уговорами жадного Фаддея Матрена

после 2-ух бессонных ночей согласилась еще при жизни  

собственной, разломав часть крыши дома, разобрать светлицу и  

перевезти в Черусти.  

Фаддей с отпрысками и зятьями разобрали светлицу на бревна.  

Три сестры Матрены, узнав, как она поддалась на уговоры  

Фаддея, дружно обозвали ее дурочкой.

Из Черустей пригнали трактор.  

Бревна светлицы погрузили на двое саней.  

Тракторист, чтобы не делать излишнего рейса,  

объявил, что потянет двое саней сходу так ему и  

по деньгам выходило выгоднее.  

Благородная Матрена сама, суетясь, подсобляла грузить бревна. Теснее в мгле трактор с трудом потянул тяжкий груз с матрениного двора.  

Неспокойная труженица и здесь не усидела дома  

удрала со всеми, посодействовать в пути.

Возвратиться живой ей было теснее не предначертано  

На жд переезде трос перегруженного  

трактора лопнул.  

Тракторист с отпрыском Фаддея кинулись ладить его,  

с ними туда же понесло и Матрену.  

В это время к переезду подошли, задом и не включив огни,  

два сцепленных паровоза. Неожиданно налетев,  

они насмерть разнесли всех троих, хлопотавших у троса,  

искалечили трактор, повалились с рельсов и сами.  

В крушение чуть не попал подходивший к переезду скорый  

поезд с тыщей пассажиров.

На рассвете с переезда на санках под накинутым запятанным  

мешком привезли все, что осталось от Матрены.  

У тела не было ни ног, ни половины тела, ни левой руки.  

А личико осталось целехонькое, смирное, больше живое,  

чем мертвое. Одна женщина перекрестилась и произнесла:

Ручку-то правую оставил ей Господь. Там будет Богу молиться

Деревня стала собираться на похороны.  

Женщины-родственницы причитали над гробом, но в словах  

их проглядывала корысть.  

И не пряталось, что сестры Матрены и мужнина ее  

родня приготовлялись к схватке за наследие покойницы,  

за ее старый дом. От всей души плакали только супруга Фаддея  

и ученица Кира.  

Сам же Фаддей, потерявший в той катастрофе некогда  

любимую им женщину и отпрыска, очевидно думал только о том,  

как спасти рассыпанные при крушении у железной дороги  

бревна светлицы.  

Прося разрешения возвращать их, он то и дело метался от  

гробов к станционному и поселковому начальству.