безотлагательно помогите хисаметдин менла краткое содержание

 В Центральной доли Рф на берегу Волги раскинулось маленькое  

монгольское  село, состоявшее из двухсот  хозяйств.  Не будем утруждать себя  

придумыванием  названий, а назовем его лишь кратко буковкой Н.  

Некоторые  дома были покрыты соломой, а иные тесом.  В селе имеются  

две мечети. Оно состоит лишь из одной длинноватой и широкой улицы, которая  

делая извив в сторону кыйблы, ведет прямо к реке.

          Обитатели села занимаются в основном земледелием. Хотя большинство  

из их уезжают на заработки в город, например, в Астрахань, Казань и  

Ростов на дону и там стараются заняться торговлей. В селе  Н, близко от  

центральной мечети, находится маленький домик. Желая он и невелик, но  

покрыт тесом. Рядом с домом находятся сараи, амбар, которые разговаривают о  

обладателе как о бойком, трудолюбивом человеке.  В этом доме живет  

вдова муллы Зульхия со своим отпрыском Хисаметдином менлой.  Покойный  

отец Хисаметдина менлы был указным муллой, но отпрыск  не выбрал стезю  

отца.

           Три года вспять до обрисовываемого события Хисаметдин  менла возвратился  

из земли османов, то  есть из  Турции, в родное село Н. И на данный момент он обучал  

детей  во второй половине  собственного дома. Некие сельчане  отдавали своих  

деток менле с удовольствием, ибо за два года он обучил детей читать, писать  

и  считать,  а также основам веры. Но у менлы были и завистники. В первую  

очередь, ветхий указный мулла  Бикбулат  Ахметшин  свирепо возненавидел  

собственного молодого собрата.  Пришедшим  в его медресе    ворчливо примечал:  

Как вы можете отдавать собственных детей этому недобросовестному неучу?  Он выведет  

их из благонравия. Он же ошибочно учит складыванию слогов. Поглядите-ка:  

А - БА.  Здесь сначала должен АЛИФ, потом БА.

       Менла очень огорчался, слыша сходственные словоизвержения старого  

Бикбулата, иногда и негодовал. Но что поделать: нагайкою  обуха  не  

перешибешь.  

      Большая часть сельчан  веровало  проповедям  ветхого муллы о шариате. Те,  

кто занимался  у  Хисаметдина менлы, к порожним речам старика  Бикбулата,  

относились недоверчиво  и выражали  сострадание  юному учителю.

         Хисаметдин хорошо знал  арабскую грамматику, был сведущ в  

мусульманском праве, хорошо разбирался в исламской философии.   Имамы  

из близлежащих сел просто-напросто завидовали юному  учителю, ибо сами  

не были сведущи  в тонкостях исламских наук.  

        Как мы теснее писали, менла был очень трудолюбивым  и бойким  

человеком. Обладая десятью десятинами земли, он привлекал  сельчан  к  

вешним и осенним полевым работам. Поэтому многие бедные люди  

благодаря ему не оставались в накладе.

    Поздняя осень.  После пятничной молитвы  Хисаметдин  принялся за  

чтение Тфсире  бйзави. Если смотрет на него стороны, будешь  

невольно восторгаться  этим двадцатипятилетним человеком. Его маленькая  

бородка и усы присваивали лицу  еще  больше красоты. Сияние голубых глаз  

осеняло странички книжки, и  весь он погружался в себя.

               Положив на стол на стол Тэфсир, стал расхаживать по комнате  

взад и вперед, погруженный в свои думы. Вдруг из окна он увидел труженика  

волостного правления. Выскочил из дома, побежал к воротам и отрадно  

спросил : Неуж-то пришла?  Да,- ответил труженик и передал ему  

сверток.

         То была, дорогие читатели, газета, защищавшая интересы российских  

мусульман, - Тарджеман.

            Хисаметдин очеь обожал свой монгольский люд.  У него никогда не  

было чувства нелюбви, и он был готов обожать всех людей. Разаернув  

газету, менла начал ее читать.

      Номер газеты был полугодовалой давности. Но все в нем было так  

животрепещуще. На последней страничке  номера он прочитал слова: Я  буду  

бедным, вы будете бедными, видя только одну нужду и непрерывно перенося  

горе. Чтоб избежать томного положения, невзгод и болезней, существует  

только одно средство это рвение не жить бесцельно. Видя кого-или на  

смертном одре, в глазах возникают слезы. Но получает ли душа от этого  

успокоение? Видя, как  кто-или мучается, жалуемся! А ведь наша душа  

не раз, не 5, а тысячи и тыщи раз подвергается неудачам и невзгодам. Два  

из великих   и бесчеловечных зол невежество и слабость- незначительно  

омертвляют   нашу душу, лишив ее внутреннего стержня. Потму, не зная  

выхода, мы впадаем  в грех.

        Эти слова принудили содрогнуться менлу. Его глаза были полны слез.  

Вознося мольбу, он промолвил:  До чего изумительно, что мы не можем  

соединить миллионы страждущих татар?  Неуж-то у их нет к этому  

желания?...  

      И  это  сильное волнение вылось в горькое рыдание. Заслышав его  

вслипывания, в комнату вошла мама.

- Что случилось, сынок?

-  Ничего ужасного, матушка.  Отца я вспомнил, оттого и расстроился.

       Дорогие мои читатели, не отца он вспомнил,  а 10 миллионов  

российских мусульман встали пред его  взором.  Отец? Да что отец!  

Он теснее погиб.  А ведь десять миллионов мусульман живы еще. Над  нами  

смеются Европа, турки, египтяне. Смеются над нашей нерадивостью, над  

нашим невежеством.  Беда, да и только!    Что же нам необходимо, чтобы идти  

вперед, по пути прогресса?

         Разложив Тарджеман  на столе, раздумывая о необходимости  

познаний, менла еще раз  прошелся по комнате.