Гуманистическая миссия литературы в эру сталинизма.

На смены, начавшиеся в сообществе, первыми откликнулись представители литературы. Еще до XX съезда КПСС появились творения, обозначившие рождение нового направления в советской литературе обновленческого. Одной из первых таких работ стала размещенная в 1953 г. в Новеньком мире статья В. Померанцева Об искренности в литературе, где он поставил вопрос о том, что правдиво писать это означает не размышлять о выражении лиц больших и низких читателей. Тут же поднимался и вопрос о актуальной необходимости существования разных литературных школ и направлений.

В Новеньком мире появились написанные в новеньком ключе статьи В. Овечкина, Ф. Абрамова, М. Лифшица, а также ставшие обширно знаменитыми творенья И. Эренбурга (Оттепель), В. Пановой (Времена года), Ф. Панферова (Волга-матушка река) и др. В них творцы отступали от лакировки реальной жизни людей. В первый раз был поставлен вопрос о губительности для интеллигенции той атмосферы, которая сложилась в стране. Однако власть признала публикацию этих работ вредной и отстранила А. Твардовского от управления журнальчиком.

Сама жизнь поставила вопрос о необходимости изменения стиля руководства Союзом писателей и отношений его с ЦК КПСС. Попытки А. Фадеева достигнуть этого привели к его опале, а потом и к погибели. В собственном предсмертном письме он отмечал, что искусство в СССР загублено самоуверенно-несведущим руководством партии, а литераторов, даже самых признанных, низвели до положения мальчиков, истребляли, идеологически бранили и именовали это партийностью. Об этом же сказали в своих творениях В. Дудинцев (Не хлебом единичным), Д. Гранин (Искатели), Е. Дорош (Деревенский дневник).

Невозможность действовать репрессивными способами принуждала партийное управление искать новые приемы воздействия на интеллигенцию. С 1957 г. регулярными стали встречи руководства ЦК с дельцами литературы и искусства. Собственные вкусы Н. С. Хрущева, выступавшего на этих встречах с многочисленными речами, получали нрав официальных оценок. Сходственное дерзкое вмешательство не находило поддержки не только у большинства самих соучастников этих встреч и у интеллигенции в целом, но и у самых широких слоев народонаселенья.

После XX съезда КПСС было несколько ослаблено идейное давление и в области музыкального искусства, живописи, кинематографии. Ответственность за перегибы прежних лет была возложена на Сталина, Берию, Жданова, Молотова, Маленкова и др.

В мае 1958 г. ЦК КПСС издал постановление Об исправлении ошибок в оценке опер Большая дружба, Богдан Хмельницкий и От всего сердца, в котором сознавались недоказанными и несправедливыми былые оценки Д. Шостаковича, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, В. Шебалина, Г. Попова, Н. Мясковского и др.

В то же время в ответ на призывы в среде интеллигенции отменить и иные постановления 40-х гг. по идеологическим вопросам заявлялось, что они сыграли громадную роль в развитии художественного творчества по пути социалистического реализма и в собственном главном содержании сохраняют животрепещущее значение. Это свидетельствовало о том, что политика оттепели в духовной жизни имела вполне определенные границы. Говоря о их на одной из встреч с литераторами, Хрущев заявил, что достигнутое в заключительные годы совсем не значит, что теперь, после осуждения культа личности, наступила пора самотека... Партия проводила и будет поочередно и твердо проводить... ленинский курс, непримиримо выступая против всех идеологических шатаний.