Как водят себя остап и андрий в бурсе

Они были отданы по двенадцатому году в Киевскую академию, поэтому что
все знатные сановники тогдашнего времени считали необходимостью дать
воспитание своим детям, желая это делалось с тем, чтобы после абсолютно
позабыть его. Они тогда были, как все поступавшие в бурсу, дики,
воспитаны на воле, и там теснее они обычно несколько шлифовались и
получали что-то общее, делавшее их схожими друг на друга. Старший,
Остап, начал с того свое поприще, что в 1-ый год еще бегал. Его
вернули, высекли ужасно и засадили за книжку. Четыре раза закапывал
он собственный букварь в землю, и четыре раза, отодравши его бесчеловечно,
покупали ему новый. Но, без сомнения, он повторил бы и в 5-ый, если бы
отец не дал ему праздничного обещания продержать его в монастырских
служках целые 20 лет и не поклялся наперед, что он не увидит
Запорожья вовеки, если не научится в академии всем наукам. lt;...gt; С этого
времени Остап начал с необычайным усердием посиживать за скучною книгою и
быстро стал наряду с наилучшими. Тогдашний род учения ужасно расходился с
образом жизни: эти схоластические, грамматические, риторические и
логические тонкости решительно не дотрагивались к медли, никогда не
применялись и не повторялись в жизни. lt;...gt;
Остап Бульба, несмотря на то что начал с великим
усердием учить логику и даже богословие, никак не избавлялся
неумолимых розг. Естественно, что все это должно было как-то ожесточить
нрав и сказать ему твердость, всегда отличавшую козаков. Остап
числился всегда одним из превосходнейших друзей. Он изредка предводительствовал
иными в дерзостных предприятиях -- обобрать чужой сад либо огород, но зато
он был всегда одним из первых, приходивших под знамена предприимчивого
бурсака, и никогда, ни в каком случае, не выдавал собственных друзей.
Никакие плети и розги не могли вынудить его это сделать. Он был жесток к
другим побуждениям, не считая войны и разгульной вечеринки; по последней мере,
никогда практически о другом не мыслил. Он был откровенен с одинаковыми. Он имел
доброту в таком виде, в каком она могла только существовать при таком
нраве и в тогдашнее время. Он искренно был тронут слезами бедной
мамы, и это одно только его смущало и принуждало вдумчиво опустить
голову.

Меньшой брат его, Андрий, имел чувства несколько живее и
как-то более развитые. Он учился охотнее и без напряжения, с каким
обычно принимается тяжкий и сильный характер. Он был
изобретательнее своего брата; почаще являлся предводителем достаточно
опасного предприятия и иногда с помощию изобретательного разума собственного умел
увертываться от наказания, тогда как брат его Остап, отложивши всякое
попечение, скидал с себя свитку и ложился на пол, совсем не размышляя просить
о помиловании. Он также бурлил жаждою подвига, но вместе с нею душа его
была доступна и иным ощущениям. Потребность любви вспыхнула в нем живо,
когда он перебежал за восемнадцать лет. Дама почаще стала представляться
жарким мечтам его; он, слушая философические диспуты, видел ее
поминутно, свежайшую, черноокую, нежную.