Напишите язык художественного творенья стихотворения монумент Гаврила Романовича.

Монумент Впервые написано под оглавленьем К Музе. Подражание Горацию. Свободное переложение хвалы Горация К Мельпомене[7] (кн. III, хвала 30). Более близкий к оригиналу перевод сделан Ломоносовым в 1747 году.

В 1795 году Державин написал стихотворение Монумент, которому предначертано было бросить приметный след в истории русской поэзии. В этом произведении Державин попытался осмыслить свою поэтическую деятельность, свое место в русской литературе. Желая стихотворение написано за много лет до погибели стихотворца, оно носит как бы итоговый нрав, представляет своего рода поэтическое завещание Державина.

По теме и композиции данное стихотворение восходит к хвале 30 римского поэта Горация Создал монумент я... (К Мельпомене) из третьей книжки его од. Однако, несмотря на это наружное сходство, Белинский в упоминавшейся выше статье Сочинения Державина счел нужным отметить оригинальность державинского стихотворения, его существенное отличие от оды Горация: Желая идея этого превосходного стихотворения взята Державиным у Горация, но он умел выразить в таковой оригинальной, одному ему характерной форме, так превосходно применить ее к для себя, что честь этой идеи так же принадлежит ему, как и Горацию.

Как знаменито, эту традицию необыкновенного осмысления пройденного литературного пути, традицию, идущую от Горация и Державина, воспринял и творчески развил в стихотворении Я монумент себе воздвиг нерукотворный... (1836) А. С. Пушкин. Но при этом Гораций, Державин и Пушкин, подводя итог собственной творческой деятельности, разно оценивали свои поэтические награды, по-разному формулировали свои права на бессмертие.

Гораций считал себя благородным славы за то, что превосходно писал стихи, сумел передать на латинском языке неподражаемую гармонию, ритмы и стихотворные размеры древнегреческих лириков эолийских стихотворцев Алкея и Сапфо: Первым я приобщил песню Эолии к италийским стихам...

Державин в Монументе особо выделяет свою поэтическую искренность и штатскую смелость, свое умение говорить просто, понятно и доступно о самых больших материях. Конкретно в этом, а также в своеобразии своего смешного русского слога он видит бесспорное достоинство собственных стихотворений, свою высшую заслугу перед российской поэзией:

Что первый я дерзнул в забавном российском слоге О добродетелях Фелицы возгласить, В сердечной простоте разговаривать о Господе И правду царям с улыбкой говорить.

Пушкин же утверждал, что право на общенародную любовь он заслужил гуманностью своей поэзии, тем, что собственной лирой он пробуждал чувства добросердечные. Брав за основу своего стихотворения державинский Памятник и умышленно подчеркивая это целым рядом художественных деталей, образов, мотивов, Пушкин давал тем самым понять, как тесно связан он с Державиным исторической и духовной преемственностью. Эту преемственность, это непреходящее значение поэзии Державина в истории русской литературы очень превосходно показал в статье Сочинения Державина Белинский: Если Пушкин имел сильное воздействие на современных ему и появившихся после него стихотворцев, то Державин имел сильное влияние на Пушкина. Поэзия не родится вдруг, но, как все живое, развивается исторически: Державин был первым живым глаголом юной поэзии российской