Савельич в повести Капитанская дочкаПлан1. Положение Савельича в семье помещиков

Гринёв к савельичу относится превосходно
свойства савельичу очень хорошие он добрый правдивый совестный
савельич видно что очень старый и разумный
и то и иное

Савельич- отнюдь не основное и не единственное действующее личико в романе Пушкина Капитанская дочка . Само название теснее говорит, что на первый план выдвинут образ девицы. Ее нрав в большей степени и желал раскрыть автор. Желая и Марью Ивановну нельзя именовать единственным основным личиком. В романе представлены и такие ясные герои, как Петр Андреевич Гринев, Швабрин, Пугачев. Но не следует забывать и про образ Савельича. Пушкин, работая над ним, пытался сделать тип верного, послушного своему хозяину слуги, слуги любящего, умеющего ощущать. 

В семье Гриневых Савельич возникает, когда Петру Андреевичу осуществляется 5 лет: стремянный-крепостной слуга, ухаживающий за лошадью господина; в псовой охоте обычно ведающий стаей барских охотничьих собак- за трезвое поведение пожалован был в дядьки , то есть стал крепостным слугой- воспитателем. Под его надзором на двенадцатом году научился Гринев российской грамоте и мог здраво судить о свойствах борзого кобеля . Савельич полюбил мальчика, привык к нему, и вдруг появляется новый учитель грамоты и манер: отец Гринева нанимает француза Бопре. Какова реакция Савельича? Ему данный приезд сильно не понравился . Почему? Обратимся к словам самого Савельича: Слава господу кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно расходовать излишние средства На первый взор, все дело в деньгах. Савельич не будет расходовать их попусту, этому же он пытается научить и Гринева: Воля твоя, государь, а денег я не выдам . Недаром Петр Андреевич потом произнесет, что Савельич- и средств, и белья, и дел рачитель . Но только ли в этом причина непризнания Бопре? Читаем далее: и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало! Кто эти свои люди ? Не намек ли это на себя? Окончательно! Савельич так полюбил мальчугана, что в нем заговорила ревность к новому наставнику , который обязан был обучить Гринева французскому и германскому языкам, но предпочел наспех 
научиться болтать по-русски . К тому же не был он и неприятелем бутылки . А Савельич, как мы помним, имел трезвое поведение . И это еще одна причина неприязни. Рано, Петр Андреич начинаешь гулять А кто всему виноват? Окаянный мусье Нечего сказать: добру наставил, собачий отпрыск Судьба разлучила Гринева с Бопре: Гринев едет на службу, а с ним отчаливает и Савельич глядеть за дитятей . Сложно было унять Савельича, когда тот принимался за проповедь: Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не охото. Человек пьющий ни на что не пригоден Выпей-ка огуречного рассолу с медом Не прикажешь ли? Какой парадокс: Не прикажешь ли? Что в этих словах? Понимание того, что ты слуга, что ты далек от владельца? Либо чувство близости к Гриневу, привязанности? И то и иное. Занимательно увидеть, что Савельич обращается к владельцу на ты , и Гринева это не обижает, он прислушивается к Савельичу, даже может стесняться его ( Мне было постыдно) . Но он иной раз может напомнить: Я твой господин, а ты мой слуга . Гринев знает, что только таким образом можно добиться чего- нибудь от упорного старика. Мне было жалко бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок . Савельич заплакал . И как можно не обожать такое незлобивое, доброе, легковерное существо! Ну, не сердись ; помиримся, - говорит Гринев. 

Нужно обратить внимание и на набожность Савельича: Господа ты не побаиваешься, разбойник! , Господи владыко , Слава для тебя, владыко! , Бог лицезреет , Господи королю небесный , господа буду молить , сказал он перекрестившись , побойся господа , ради господа , старик крестился, читая про себя мольбу , почивай себе до утра, как у Христа за пазухой . Кроме воззвания Савельича к Всевышнему, в его речи встречаются бессчетные бранные слова: пьянчуга оголелый , окаянный мусье Речь ординарна, но за словом Савельич в кармашек не полезет: Жеребец о 4 ногах, да спотыкается Сержусь-то я на самого себя;