Чему обучили меня отношения Пятницы и Робинзона ? Пожалуйста помогите безотлагательно

Книга "Робинзон Крузо" Д. Дефо, подсобляет нам осознать, как главно оставаться человеком в любых критериях, все выдерживать и претерпевать, жить и не опускать руки перед трудностями. Выучиться не унывать и быть счастливым даже в тяжелых ситуациях, не преобразовываться в злостного и безжалостного человека, если тебя никто не лицезреет, а проявлять свои лучшие качества и доброту. Главно уметь отыскать себе друзей даже там, где это кажется невероятным. Вот чему учит эта прекрасная книжка.

Прожив четверть века в одиночестве, на необитаемом полуострове, Робинзон спасает от каннибалов их юного пленного и дает ему имя Пятницы. Их дела сходу же складываются, как дела владельца и слуги. Робинзон издавна теснее грезил приобрести слугу. Все 20 5 лет одиночества, тоска по людям не изменили ничего в мировосприятии Робинзона: ему не столько необходимо разумное существо, сколько ассистент в хозяйстве. 1-ое слово, которому Робинзон учит Пятницу, хозяин.

Он обязан усвоить это английское слово ранее заглавий самых необходимых предметов. Робинзон и не пытается выяснить истинного имени дикаря: он для него Пятница, так как освобожден от людоедов и приобретен Робинзоном конкретно в этот день.

Но Робинзон Дефо, наверняка, не стал бы настольной книжкой для юношества в течение двух с половиной столетий, если бы создатель ограничился в ней изображением эгоистичного и расчетливого буржуа. Для буржуазного просветителя Дефо Робинзон идеальный человек. И он стремится привнести в этот образ как можно более привлекательных человечьих свойств. Беспощадные колонизаторы, истребляющие туземные племена, алчные накопители, готовые наживаться на людской крови, глубоко неприятны Дефо, я его Робинзон не схож на их. Дефо пробует воплотить в нем идеал для собственного класса, который был в эпоху Просвещения еще прогрессивным; но в сути, этот эталон недосягаем и для прогрессивной буржуазии той эпохи, ибо он несет в для себя мечту о гармоническом человеке и гимн физическому труду то, что становилось чуждым буржуазии XVIII в.