миша михайлович зощенко короткое содержание рассказа мотер помогите пожалуйста

Рассказ Зощенко "Монтер" - читать:
   Я, братцы мои, зря спорить не буду, кто главней в театре актёр, режиссёр либо, может быть, театральный плотник. Факты покажут. Факты всегда сами за себя говорят. 

   Дело это вышло в Саратове или Симбирске, одним словом, где-то близко от Туркестана. В городском театре. Играли в этом городском театре оперу. Не считая выдающейся игры артистов, был в этом театре, между прочим, монтёр Иван Кузьмич Мякишев. 

   На общей группе, когда весь театр в двадцать третьем году снимали на карточку, монтёра этого пихнули куда-то сбоку дескать, технический персонал. А в центр, на стул со спинкой, посадили тенора. 

   Монтёр Иван Кузьмич Мякишев ничего на это не произнес, но в душе затаил некую грубость. Тем более, что на карточку сняли его вприбавок мутно, не в фокусе. 

   А здесь такое подошло. Сейчас, для образцу, играют Руслан и Людмила. Музыка Глинки. Дирижёр маэстро Кацман. А без четверти минут восемь являются до этого монтёра две знакомые ему дамы. Либо он их раньше пригласил, либо они сами подошли неведомо. Так являются эти две знакомые барышни, отчаянно флиртуют и вообще требуют их высадить в общую залу поглядеть на спектакль. Монтёр разговаривает: 
Да ради бога, медам. На данный момент я вам пару билетов устрою. Посидите здесь, у будки. 

И сам, окончательно, к правящему. 

Правящий разговаривает: 
Сейчас выходной денек. Народу пропасть. Каждый стул на учёте. Не могу. 

Монтёр говорит: 
Ах так, разговаривает. Ну, так я играть отрицаюсь. Отказываюсь, одним словом, озарять ваше производство. Играйтесь без меня. Посмотрим тогда, кто из нас главней и кого с боковой стороны сымать, а кого в центр сажать. 

   И сам назад в будку. Выключил по всему театру свет, замкнул на все ключи будку и посиживает флиртует со своими знакомыми девушками. 

   Здесь произошла, окончательно, форменная путаница. Управлющий бежит. Публика орёт. Кассир кричит, пугается, как бы у него средства в потёмках не взяли. А бродяга, основной оперный тенор, привыкший всегда сыматься в центре, заявляется до дирекции и разговаривает своим тенором: 

Я в мгле напевать тенором отрицаюсь. Раз, разговаривает, темно я ухожу. Мне, разговаривает, глас для себя дороже. Пущай ваш монтёр поёт. 

Монтёр разговаривает: 
Пущай не поёт. Наплевать на него. Раз он в центре сымается, то и пущай одной рукою напевает, иной свет поджигает. Думает тенор, так ему и свети всё время. Теноров ныне нету! 

Здесь, конечно, монтёр схлестнулся с тенором. 

Вдруг правящий является, разговаривает: 
Где эти чёртовы две девушки? Через их наблюдается полная погибель. Сейчас я их куда-нибудь посажу, леший их забодай! 

Монтёр разговаривает: 
Вот они, чёртовы девушки! Только не через их погибель, а погибель через меня. Сейчас, говорит, я свет дам. Мне энергии принципиально не жалко. 

Дал он сию минуту свет. 
Начинайте, разговаривает. 

Сажают тогда его девиц на выдающиеся места и начинают спектакль. 

Сейчас и разбирайтесь сами, кто главнее в этом сложном театральном механизме. 

   Окончательно, если без горячности разбираться, то тенор тоже для театра большая ценность. Другая опера не сумеет даже без него пойти. Но и без монтёра нет жизни на театральных подмостках. 

   Так что они оба-два представляют собой одинаковую ценность. И нечего здесь задаваться: дескать, я тенор. Нечего избегать дружеских отношений. И сымать на карточку мутно, не в трюке!