ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА сделаете анализ стихотврения К.Д.Бальмонтв безбрежности

Этот эпиграф к собственному стихотворению В безбрежности поэт брал далеко не случайно. Значит, разговор пойдёт о сверхлюбви, в понимании прозаической и истинней любви, экзальтированного стихотворца:
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего денька,
Я на башню восходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
Как истинный символист, Бальмонт строит форму на знаках, творя гиперболический образ героя. Тени - это прошедшее, которое выступает по воле поэта в роли будущего. В поэзии, оказывается, это вероятно.
И чем выше я шёл, тем сильнее рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдалеке,
И какие-то звуки вдалеке расступались,
Вокруг меня расступались от Небес и Земли.
Рефреном идущие слова рисовались, вдалеке, расступались - создают двойной эффект действия: музыку и ритм движения. Это подтверждает пристрастное отношение Бальмонта символиста к звуку и музыкальности стиха. Есть 3-я необыкновенность, достигаемая рефреном: недалёкое становится далёким, а далёкое недалеки, и в неизменном чередовании пространств гармония. Поэтому не страшно отдаляться от чего-то дорогого сердцу, поэтому что впереди мир ещё прекраснее высвечивает это же самое, оставшееся совсем не в прошедшем пространстве
Чем я выше восходил, тем светлее блистали,
Тем яснее блистали выси спящих гор,
И блистанием прощальным как словно голубили,
Словно лаского голубили одурманенный взгляд.
Повинуясь новым ощущениям и принимая их как откровение, поэт, а точнее лирический герой делает ещё одно открытие: всё встречное и вызывающее в его душе экстаз сразу и прощается с ним. Экстаз встречи и грусть прощанья соединяются в священное чувство блаженства со слезами на глазах. Это высшее состояние людского духа, но до последующего шага ввысь
И понизу подо мною теснее ночь наступила,
Теснее ночь наступила для заснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное освещало,
Огневое освещало гаснуло вдалеке.
Лирический герой переводит дух и в этот момент расценивает реальное своё положение в мире. Куда он зашёл? Первое колебание вкралось в душу, потеснив восторг новизны. А зашёл он туда, где теснее нет его Идола Земли, нет рядом Бога Нового, нет постоянного приюта душе человека. Замешательство усиливает момент догорания солнца, пропадает и последних меж Богом и Землёй.
Я вызнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего денька,
И всё выше я шёл, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
Лирический герой начинает выгораживать необходимость восхождения. Как бы ни было, он узнал, прикоснулся к тайне высшей любви, ко всему сущему, но он обогнал события. Тени теснее опереждают его, те самые, которые несколько мгновений вспять он выучился ловить.
Но лирическому герою не хочется ворачиваться в начальную точку, желая он уже в этом не свободен. Ему осталось только хранить позу, что он и делает: имитирует движение вверх. Но это самообман. Это теснее память о дивных мгновениях. И снова, чтоб войти в состояние блаженства, надо, как советует Достоевский, целовать землю, всех обожать.
Такой лирический герой Бальмонта в им же сделанном мире. Он не может смириться с тем, что восторг зависит от необъятности мирового места, и этим приближает новые и новые открытия для людской души.
Бальмонту предначертано было стать одним из веских представителей нового символического искусства в Рф. Однако у него была своя позиция осознания символизма как поэзии, которая, кроме определенного смысла, имеет содержание скрытое, выражаемое с поддержкою намёков, настроения, музыкального звучания. Из всех символистов Бальмонт наиболее последовательно разрабатывал импрессионизм поэзию воспоминаний.