рассуждерие на тему дружба стихотворца Твардовского и Маршака

В этот гладкий коробок
Бронзового цвета 
Спрятан маленький дубок 
Грядущего лета, -

- Голубчик, не нужно огорчаться, но это написал совершенно иной человек, не тот, что "Страну Муравию".

- Это написано до "Муравии".

- Все равно, голубчик, все равно. Здесь нет ничего своего, все из готовых слов.Дама посиживала на ветке, 

Пикала: - Милые детки...

- Мне, сырому, неученому,
Простоквашей стать просто, -
Говорило кипяченому
Сырое молоко...Облако по небу идет. 
Бочка по морю плывет.Отпрыск на ножки поднялся,

В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
- Как бы тут на двор окошко
Нам сделать? - молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.Солнце весеннее с дождиком 

Строят радугу вдвоем - 
Семицветный полукруг 
Из семи широких дуг.

Нет у солнца и дождя
Ни единого гвоздя, 
А выстроили в два счета 
Поднебесные ворота.По проволоке дама 
Идет, как телеграмма.Братья сеяли пшеницу 
И возили в град-столицу: 
Знать, столица та была 
Недалече от села, -Не на небе, на земле...Кличет Гитлер Риббентропа, 
Кличет Геббельса к для себя:
- Я желаю, чтобы вся Европа
Поддержала нас в борьбе!

- Нас поддержит вся Европа! -
Отвечали два холопа.Лом стальной соберем 
Для мартена и вагранки, 
Чтобы неприятельские танки 
Перевоплотить в стальной лом!Чтоб неприятельские танки 
Превратить в стальной лом, 
Для мартена и вагранки 
Лом стальной соберем! -Как досадно бы это не звучало, мой стих не сверкает новизной, 
Разнообразьем смен неожиданных. 
Не выискать ли мне тропы другой, 
Приемов новых, сочетаний странноватых? 

Я повторяю прошлое вновь, 
В одежке ветхой появляюсь снова, 
И кажется, по имени именовать 
Меня в стихах хоть какое может слово. 

Все это оттого, что опять и опять 
Решаю я одну свою задачку: 
Я о для тебя пишу, моя любовь, 
И то же сердечко, те же силы трачу. 

Все то же солнце прогуливается надобно мной, 
Но и оно не сияет новизной.Когда-то сильных три царя 

Царили заодно.
И порешили: "Сгинь ты, Джон
Ячменное Зерно!"Три короля из 3-х сторон 

Решили заодно:
- Ты обязан погибнуть, молодой Джон 
Ячменное Зерно.3-х правителей разгневал он, 

И было решено. 
Что навсегда погибнет Джон 
Ячменное Зерно.

Ты меня оставил, Джеми, 
Ты меня оставил, 
Навсегда оставил, Джеми, 
Навечно оставил. 
Ты шутил со мною, милый, 
Ты со мной хитрил - 
Зарекался держать в голове до могилы, 
А позже оставил, Джеми, 
А потом оставил!

У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть, 
А другие могут есть, да сидят без хлеба. 
А у нас здесь есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Означает, нам благодарить остается небо!

Но расслышать, ощутить необыкновенную прелесть поэзии народного языка можно только при условии сильных связей с родным. В двустишии "Переводчику" Маршак определяет строгий завет переводческого дела:

Хорошо, что с чужим языком ты знаком,
Но не будь во вражде со своим языком!

Он часто повторял, что фуррор поэтического перевода определяет не только познание языка оригинала, но, в первую очередь, познание и чувство языка родного.Все помирает на земле и в море,

Но человек грозней осужден: 
Он обязан знать о смертном вердикте, 
Подписанном, когда он был рожден. 

Но, осознавая жизни быстротечность, 
Он так живет - наперекор всему, - 
Как словно жить рассчитывает вечность 
И этот мир принадлежит ему.Жизнь наша в старости - изношенный халатик:

И совестно носить его, и жалко бросить...
Жизнь так неприятна мне, я так страдал и стражду, 
Что страшно опять иметь за гробом жизнь в виду;
Покоя твоего, ничтожество! я жажду: 
От смерти только погибели жду.

В столичном немолкнущем гуде, 
Сходственном падению вод, 
Я слышу, как мыслят люди, 
Идущие взад и вперед. 

Проходит люд неразговорчивый, 
Но даже через уличный шум 
Я слышу приливы, отливы 
Весь мир обнимающих дум.Пытайтесь сохранить тепло стыда. 

Все, что вы в мире любите и чтите, 
Нуждается всегда в его охране 
Либо пропасть может без следа.

                *

Да будет мягеньким сердце, жестким - воля! 
Пусть этот нестареющий наказ 
Напутствием послужит каждой школе,
Любой семье и каждому из нас...

                *

Как приветлив ты в покое и в тепле. 
Но будешь ли таким во время давки 
На покоробленном коричневей корабле 
Либо в толпе у керосинной лавки?

Питает жизнь ключом своим искусство.
Другой твой ключ - поэзия сама. 
Заглох один, - в стихах не стало чувства. 
Забыт иной, - строчка твоя не

К искусству нет готового пути... 

Искусство требовательно, как монетный двор... 

Дождись, поэт, душевного затишья, 
Чтоб дыханье бури передать...

К этим и другим любимым идеям Маршак обращается и в своих литературно-критичных статьях и заметках, в собственных изустных беседах с юными и немолодыми собратьями по перу.

Туча по небу идет, 
Бочка по морю плывет.

Пусть будет небом верхняя строка,
А во 2-ой клубятся облака.
На нижнюю через третью дождь льется,
И ловит капли ребяческая рука.

Как ни цветиста ваша речь, 
Цветник словесный скоро вянет. 
А правда нагая, как клинок, 
Вовек блистать не закончит.