Написати твр оповдання Олександра Довженка нч перед бом наша дйснсть

Ого!.. А что рыбы поглушит в речках!.. послышался голос Савки.
Теперь поглушит, сказал Платон. Позапрошлую зиму подохла от задухи, а сейчас немцы гранатами высадят дотла. Опустеют сейчас и речки и все на свете. Приехали.
Челн мягко уткнулся в речной песок. Я вышел на берег совершенно опустошенный и вкупе с тем какой-то совсем иной, новый. Как будто я утопил в Десне и свою опечаль, и тоску, и уныние отступления. Я оглянулся. За Десною горело. И красное зарево пожара как-то по-новенькому осветило мою душу. Невыносимый огонь прожег меня насквозь. На мгновение мне показалось, что, кинься я сейчас вспять в Десну, и вода б расступилась передо мной. Этого, хлопцы, я никогда не забуду. Мы стали прощаться с дедами, спеша в кусты.
Постойте трохи, произнес Платон, опершись на весло.
Так что ж прикажете передать герману? Как встречать его, как в глаза глядеть?
Передайте, что мы еще вернемся. Не дрейфьте, дед, вернемся, пробовал подбодрить деда Троянда.
Дед поглядел мимо планшеток Троянды и легонько сплюнул.
По-дай го-го-го-го! Ого-го-го! донеслось с того берега.
Прощайте, спасибо, тихо сказали мои спутники, уходя в лозы.
Идите для себя, бесстрастно сказал дед Савка. Платон безмолвствовал.
Мы ушли в лозы. Я шел последним и мыслил про деда Платона. Спасибо ему, думал я, что не пожалел нас, не обрызгал нашу дорогу слезами, что высек из моего сердца огнь в ночи... Отчего ж ты, правда, так горька и солена подчас, мыслил я и тормознул. Позже я побежал вспять, к Десне.
Я должен был что-то сказать на прощанье деду Платону. Я выбежал на берег.
Платон стоял у самой воды с веслом, как пророк, неподвижный, и, явно, глядел нам вослед.
Прощайте, диду. Простите нас, что не уберегли вашу старость, произнес я, задыхаясь. Мы вас, диду, никогда...
Иди, не вертись перед глазами, произнес Платон, даже не взглянув на меня.
По сухому, темному его личику текли слезы и падали в Десну.
Вот, друзья мои, и все. Вот и весь секрет мой, произнес капитан Колодуб и зажег трубку.
Все в землянке вздохнули.
На данный момент я Герой Русского Союза. Много я уничтожил врага, что и сказать. Много пострелял в наступлении и гусеницами подавил немало. Посещало, поверите, тошнило от хруста германских костей. И сам попадал не раз в переплет. Но где б я ни был, как бы ни буянили вокруг меня вражьи ветры, им никогда уж не погасить того огня, что зажег во мне когда-то в челне дед Платон... Что наша жизнь? Что наша кровь, когда мучается вся наша земля, весь люд? глас капитана зазвучал, как боевой сигнал.
Я, хлопцы, в бою сторукий, помноженный на стократ гнева и ненависти! Так.
Капитан Колодуб усмехнулся.
А все-таки ничего в жизни я бы так не желал, как после войны поехать на Десну к деду Платону...
И сказать ему, что он заблуждался, товарищ Герой Русского Союза. Добрый вечер! Ну, как? раздался у дверей храбрый глас Бориса Троянды, что уж с полчаса как зашел в землянку.
И поклониться деду Платону в ноги за науку, сказал капитан, словно не слыша вошедшего.
Стало тихо. Никто не двигался, будто все танкисты идеями были еще на Десне.
Нет, товарищ капитан, не поклонитесь вы деду Платону, вздохнул молодой танкист.
Все оглянулись. Это был Иван Дробот. Он стоял в далеком углу землянки. Он был как-то неподражаемо встревожен рассказом.
Деда Платона, товарищ капитан, теснее нет в живых, произнес Дробот. Как только вы ушли с лозы, сразу подбежали немцы. Длинно колотили они деда за перевоз, желали было расстрелять, а позже прибыл указ им немедленно переправиться на иной сберегал. Ну, повезли. Насело их полным-много. Выплыли на середину Десны, тогда дед Платон и разговаривает: Савка, прости меня! Бог простит. В другой раз! Бог простит. В 3-ий раз! Бог простит. Прости и ты меня, Платон! произнес дед Савка. Бог простит. В другой раз! Бог простит. В третий раз! Бог простит! Да за третьим разом как подняли они весла, да как кинулись сходу на правый борт, так и перевернули челны. Все потонуло: и пулеметы, и немцы, и деды. Один только я выплыл на наш берег.
А кто ж ты таковой? тихо спросил капитан Колодуб.
Я внук деда Савки. Я посиживал на втором весле.
Встать! скомандовал Колодуб.
Все встали. Долгую минуту стояла молчком семья воинов.
Капитан был бледен и праздничен. Он стоял с закрытыми глазами. Потом он погрузился на одно колено, и все последовали за его движением.
Готовы к бою? спросил Колодуб и вырос перед воинами, как дед Платон на Десне.
Готовы на хоть какой огнь!