Существует ли разница меж Печориным и грушницким???

Печорин на первых страничках дневника досконально пишет о Грушницком, нрав которого для него абсолютно ясен. Главное в Грушницком - рвение казаться не тем, что он есть, страсть создавать эффект , отсюда позерство, подражание популярным романтичным героям (он из тех людей, которые главно драпируются в небывалые чувства, возвышенные страсти и необыкновенные мучения) .
Самолюбивое стремление создавать эффект определяет все поведение Грушницкого. Он заместо юнкерской шинели носит солдатскую, чтоб произвести воспоминание разжалованного, а это сообщит его личности таинственность и привлекательность. Он устремляется казаться героем - и машет шашкой, горланит и кидается вперед зажмуря глаза . Он хочет казаться опытным, разумным, видевшим виды человеком - и не беседует, а говорит афоризмы, вроде я терпеть не могу людей, чтоб их не презирать ; Моя солдатская шинель - как печать отвержения. Роль, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня . Афоризмы его, в отличие от печоринских, вычурны и надуманны; на их та же печать кажущейся эффектности, как и на их творце. Бросаются в глаза нарочитая картинность и книжность его сопоставлений, претенциозность. Рядом с ними сопоставления Печорина (Машук, как мохнатая, персидская шапка ) либо Максима Максимыча (.. .горы видны были как на блюдечке ) кажутся ординарными и природными.
Грушницкий не разговаривает, а декламирует; говорить просто он не умеет, что можно показать воспитанникам, сравнив его речь с речью Печорина.
Грушницкий никак не является лиходеем, с которым стоило бы сражаться. Это самый обычный парень, грезящий о любви и о звездах на погонах. Он - бездарность, но ему присуща одна вполне простительная в его возрасте слабость - "драпироваться в небывалые чувства", "страсть декламировать". Он устремляться играть популярную посреди юношей роль байронического разочарованного героя, "существо, обреченное каким-то сокровенным мученьям". Окончательно же, читатель разумеет, что это пародия на Печорина! Потому-то он так и ненавистен Печорину. Грушницкий, как человек недалекий, не разумеет отношения к нему Печорина, не подозревает, что тот уже начал необыкновенную забаву. Поначалу Печорин даже вызывает у Грушницкого некое снисходительное чувство, так как этот парень самоуверен и кажется для себя весьма проницательным и веским человеком. "Мне жалко тебя, Печорин, " - вот как собеседует он в начале романа. Но события развиваются так, как этого желает Печорин. Мери влюбляется в него, пренебрегав о Грушницком. Обуреваемый ревностью, негодованием, а потом нелюбовью, юнкер вдруг раскрывается нам с совершенно иной стороны. Он оказывается совершенно не таким безопасным. Он способен быть мстительным, а позже - бессовестным, бесчестным. Тот, кто совершенно не так давно рядился в благородство, сейчас способен выстрелить в невооруженного человека. Опыт Печорина удался! Здесь с полной силой проявились "демонические" характеристики его натуры: "сеять зло" с наибольшим искусством. Во время дуэли Печорин опять испытывает судьбу, смирно стоя лицом к личику со гибелью. Позже предлагает Грушницкому примирение. Но ситуация уже необратима, и Грушницкий погибает, испив чашу позора, раскаяния и нелюбви до конца. Итак, образ Грушницкого очень важен в романе, он открывает, может быть, самое основное в центральном герое. Грушницкий - искривленное зеркало Печорина - оттеняет истинность и значительность мучений этого "страдающего эгоиста", глубину и исключительность его натуры, доводит свойства Печорина до вздора. Но в ситуации с Грушницким с особенной силой раскрывается и вся опасность, которая всегда заложена в индивидуалистической философии, присущей романтизму. Лермонтов не устремлялся выносить высоконравственный приговор. Он только с громадной силой показал все пучины людской души, лишенной веры, проникнутой скепсисом и разочарованием.