сочинение:какой Вася из повести " В дурном сообществе" ??Желанно побыстрей дам

Когда погибла мама Васи, ему было шесть лет. Отец совершенно забыл о нем, весь отдавшись своему пламенею. Вася рос как бешеное дерево в поле, - никто его не окружал заботой, но ни кто и не стеснял его свободы.
Жил Вася в Княж-городе, где доживали свои деньки ничтожные останки горделивого панского величия. Город раскинулся понизу заплесневевших прудов. Сероватые заборы, пустыри с кучами хлама передвигались с ушедшими в землю хатками. Древесный мост кряхтел, шатался точно дряхлый старик. Река, через которую перекинут мост, вытекала из пруда и впадала в другой. Посредине одного из прудов находился полуостров. На полуострове ветхий, полуразрушенный замок. Вася всегда со страхом смотрел на это величественное дряблое здание. Всякий бедняк мог отыскать в ветхом замке убежище. Живет в замке эта фраза выражала крайнюю ступень нужды и падения. Но однажды сообщество замка разделилось. Вася со своими приятелями наблюдал, как происходило изгнание жильцов. И злосчастные черные личности понурясь навечно оставляли полуостров. После этого старый замок, от которого веяло до этого на Васю каким-то величием, растерял в его очах всю свою привлекательность. Вася не мог пренебрегать безжалостности, с которой жильцы замка гнали своих злосчастных сожителей, оставшихся без крова, у него сжималось сердечко. На примере ветхого замка Вася в первый раз вызнал истину, что от великого до забавного один только шаг. Великое в замке поросло плющом, мхами, а забавное казалось Васе отвратительным. Самая замечательная личность, не ужившаяся в ветхом замке Тыбурций Драт. Происхождение его было безызвестно. Внешность пана Драта не имела ни одной аристократической черты, но глаза, сверкавшие из-под нависших бровей, глядели упрямо и мрачно, и в их сияло, вместе с лукавством, острая проницательность, энергия и недюжий разум. В них струилась глубочайшая неустанная опечаль. Никто не знал, откуда у пана Тыбурция появились дети. Мальчишка лет семи высочайший, узкий, черноволосый, угрюмо-шатавшийся по городку, и маленькая 3-х летняя девченка.
С тех пор как погибла Васина мать, а личико отца стало еще угрюмее, его очень редко видели дома. Вася старался избегать встречи с отцом. Когда в доме все еще дремали, Вася перелезал через забор и шел к пруду, где его ожидали такие же сорванцы-товарищи. Васю звали бродягой, негодным мальчишкой и так часто упрекали в других наклонностях, что он сам поверил в это. Отец тоже поверил этому и делал пробы заняться воспитанием сына, но все кончалось неудачей. Видя строгое угрюмое личико отца, на котором лежала грозная печать неизлечимого пламенея, Вася трусил и замыкался в себе. Мальчику хотелось, чтобы отец обнял его, посадил на колени и приголубил, но отец глядел на отпрыска одурманенными глазами, и он весь сжимался под этим непонятным для него взглядом. Отец часто спрашивал Васю: Ты помнишь матушку? Конечно, Вася помнил ее. После смерти мамы, в первый раз перед Васей открылся весь кошмар загадки о жизни и погибели. Как до этого ему казалось, что она с ним, что сейчас он встретит ее милую ласку, но его руки протягивались в пустопорожнюю тьму, и в душу проникало сознание горьковатого одиночества. Тогда он сжимал руками свое малюсенькое, больно-стучавшее сердце, и слезы прожигали горячими струями его щеки. Но на вопрос высокого угрюмого человека, в котором Вася вожделел, но не мог ощутить родную душу, он съеживался еще более и тихо выдергивал из его руки свою ручонку. И отец отворачивался от сына с досадою и болью. Меж ними стояла какая-то неодолимая стенка. Любя маму, когда она была живая, отец не подмечал Васю из-за собственного счастья. Теперь Васю закрывало от него тяжелое горе. И постепенно пропасть, делившая их, становилась все обширнее и поглубже. Отец все больше уверялся, что отпрыск - дурной, испорченный мальчишка, с черствым, эгоистическим сердечком. Отец разумел, что обязан любить его, но не находить для этой любви угла в собственном сердце. Вася ощущал это. Следя за отцом, слыша его глухие стоны от нестерпимой искренней пытки, сердечко мальчишки зажигалось жалостью и состраданием.