Какой стихотворный размер этого стихотворения?Ты помнишь, Алёша, дороги СмоленщиныТы

Какой стихотворный размер этого стихотворения?
Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины
Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дождики,
Как кринки несли нам усталые дамы,
Прижав, как малышей, от дождика их к груди,

Как слёзы они вытирали украдкою,
Как вослед нам шептали: - Господь вас спаси! -
И опять себя именовали солдатками,
Как встарь повелось на большой Руси.

Слезами измеренный почаще, чем вёрстами,
Шёл тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как словно на них вся Наша родина сошлась,

Как словно за каждою российской околицей,
Крестом собственных рук отгораживая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верующих внуков собственных.

Ты знаешь, наверняка, всё-таки Отчизна -
Не дом городской, где я торжественно жил,
А эти просёлки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
В первый раз война на просёлках свела.

Ты помнишь, Алёша: изба под Борисовом,
По мёртвому рыдающий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе осознав своим бабьим чутьём,
Ты помнишь, старуха произнесла: - Родственные,
Покуда идите, мы вас подождём.

Мы вас подождём! - сказали нам пажити.
Мы вас подождём! - разговаривали леса.
Ты знаешь, Алёша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут гласа.

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших очах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока ещё милуют.
Но, три раза поверив, что жизнь теснее вся,
Я всё-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что российская мама нас на свет родила,
Что, в бой сопровождая нас, российская дама
По-русски три раза меня обняла.