напишите пожалуйста басню крылова медведь и песчанник

Но за нее не всяк умеет взяться:

Не дай бог с дурачиной связаться!

Услужливый дурак опаснее врага.

Жил некто человек безродный, одинокой,

Вдалеке от города, в глуши.

Про жизнь пустынную как сладостно ни пиши,

А в одиночестве способен жить не всякой:

Утешно нам и грусть и удовлетворенность поделить.

Мне произнесут: "А лужок, а темная дуброва,

Пригорки, ручейки и мурова шелкова?"

"Великолепны, что и сказать!

А все прискучится, как не с кем молвить слова".

Так и Пустыннику тому

Заскучало быть постоянно одному.

Идет он в лес толкнуться у соседей,

Чтобы с кем-нибудь знакомство свесть.

В лесу кого набресть,

Не считая волков либо медведей?

И точно, повстречался с великим Медведем он,

Но делать нечего: снимает шляпу,

И милому соседушке поклон.

Сосед ему протягивает лапу,

И, слово за слово, знакомятся они,

Позже дружатся,

Потом не могут уж расстаться

И целые проводят вместе деньки.

О чем у их, и что посещало разговору,

Иль поговорок, иль шуточек каких,

И как беседа шла у их,

Я по сию не знаю пору.

Пустынник был неговорлив;

Мишук с природы молчалив:

Так из избы не вынесено сору.

Но как бы ни было, Пустынник очень рад,

Что отдал ему бог в друге клад.

Всюду за Мишей он, без Мишеньки тошнится

И Мишенькой не может нахвалиться.

Единожды вздумалось друзьям

В день горячий побродить по рощам, по лугам,

И по долам, и по горам;

А так как человек медведя послабее,

То и Пустынник наш быстрее,

Чем Мишенька, утомился

И отставать от друга стал.

То видя, разговаривает, как путный, Мишка другу:

"Приляг-ка, брат, и отдохни

Да если желаешь, так сосни;

А я постерегу тебя тут у досугу".

Пустынник был сговорчив: лег, зевнул,

Да тотчас и уснул.

А Мишка на часах - да он и не без дела:

У друга на нос муха села.

Он друга обмахнул,

Посмотрел,

А муха на щеке; согнал, а муха опять

У друга на носу,

И неотвязчивей час от часу.

Вот Мишенька, не разговаривая ни слова,

Увесистый булыжник в лапы сгреб,

Присел на корточки, не переводит духу,

Сам думает: "Молчи ж, уж я тебя, воструху!" -

И, у друга на лбу подкарауля муху,

Что силы есть - хвать друга камнем в лоб!

Удар так ловок был, что череп врознь раздался,

Желая услуга нам при нужде дорога,
Но за нее не всяк умеет взяться:
Не дай Бог с дурачиной связаться!
Угодливый дурачина опаснее врага.

Жил некто человек безродный, одинокий,
Вдалеке от города, в глуши.
Про жизнь пустынную, как сладостно ни пиши,
А в одиночестве способен жить не всякий:
Утешно нам и грусть, и удовлетворенность разделить.

Мне произнесут: А лужок, а темная дуброва,
Пригорки, ручейки и мурава шелкова?
Великолепны, что и сказать!
А все прискучится, как не с кем молвить слова.
Так и Пустыннику тому
Заскучало быть постоянно одному.
Идет он в лес толкнуться у соседей,
Чтобы с кем-нибудь знакомство свесть.
В лесу кого набресть,
Не считая волков либо медведей?
И точно, повстречался с великим Медведем он,
Но делать нечего снимает шапку,
И милому соседушке поклон.
Сосед ему протягивает лапу,
И, слово за слово, знакомятся они.
Позже дружатся,
Потом не могут уж расстаться
И целые проводят вкупе дни.
О чем у их и что посещало разговору,
Иль присказок, иль шуточек каких,
И как беседа шла у их,
Я по сию не знаю пору:
Пустынник был неговорлив,
Мишук с природы молчалив:
Так из избы не вынесено сору.
Но как бы ни было, Пустынник очень рад,
Что дал ему Бог в приятеле клад.
Всюду за Мишей он, без Мишеньки тошнится
И Мишенькой не может нахвалиться.

Единожды вздумалось приятелям
В денек горячий побродить по рощам, по лугам,
И по долам, и по горам;
А так как человек медведя послабее,
То и Пустынник наш быстрее,
Чем Мишенька, устал
И отставать от друга стал.
То видя, разговаривает, как путевый, Мишка другу:
Приляг-ка, брат, и отдохни,
Да если желаешь, так засни;
А я постерегу тебя тут у досугу.
Пустынник был сговорчив: лег, зевнул
Да тотчас и заснул.
А Мишка на часах да он и не без дела:
У друга на нос муха села.
Он друга обмахнул,
Посмотрел,
А муха на щеке; согнал, а муха снова
У друга на носу,
И неотвязчивей час от часу.

Вот Мишенька, не разговаривая ни слова,
Увесистый булыжник в лапы сгреб,
Присел на корточки, не переводит духу,
Сам думает: Молчи-ка, уж я тебя, воструху!
И, у друга на лбу подкарауля муху,
Что силы есть хвать друга камнем в лоб!
Удар так ловок был, что череп врознь раздался,
И Мишин друг лежать навечно там остался!