Есть ли место еде в мечтах обломова? Если да, то почему?

Главный герой романа И.А. Гончарова Илья Ильич Обломов натура очень чувствительная, мечтательная, даже немножко философ. К раскаянию, мечтам его не суждено было осуществиться в том поэтическом нимбе, как он для себя представлял, из-за неумения сконцентрироваться на активной созидательной, организационной деятельности. Чтобы претворить мечту в жизнь, нужно работать.

Маленького Илюшу с юношества воспитывали господином, то есть человеком, который без поддержки слуги не может ни одеться, ни помыться, ни поесть, не разговаривая теснее о развитии в нём каких-или трудовых способностей.

А ведь выполнение этих обычных, но нужных деяний проза жизни, от которой никуда не денешься. Зато воображение Илюши развилось очень благодаря невоздержной фантазии его мамы и сказкам няни. Вечерами мать рассказывала ребёнку ужасные истории о лесных монстрах, няня басни о удивительной стране, где текут реки мёду и молока, где не надобно работать, где всё даётся даром, где живёт красавица Милитриса Кирбитьевна. Мечты об этой счастливой стране навсегда остались с Обломовым, и во взрослом возрасте он часто грустил, отчего притча не жизнь, а жизнь не сказка.

Учёба юного Илью вгоняла в тоску. Он с трудом исполнял только то, что от него добивались учителя, не проявляя любознательности, считал, что великая часть этих знаний никогда в жизни не понадобится. Зато поэты задели его за живое И для него началась эпоха сильного биения сердца, пульса, трепета, восторженных речей и сладких слёз. Его друг Андрей Штольц воспользовался этим восторженным полётом молодой мечты, старался вынудить Обломова читать стихотворцев не только для удовольствия, но чтоб определить свой путь в жизни, поставить определённые цели. Но цвет жизни распустился и не отдал плодов. Обломов отрезвился и равномерно утратил энтузиазм к чтению.

Служебная карьера Обломова завершилась очень живо. Труд для него был синонимом скукотищи. Его представления о том, что бюрократы 1-го места сочиняют дружную семью, заботящуюся о спокойствии и удовольствиях друг друга, что начальник для подчинённых, как отец родной, разбились о реальную реальность. Первая же оплошность отправка письма не по тому адресу заставила Обломова распрощаться со службой.

Не меньшее отвращение вызывала у Ильи Ильича светская жизнь Петербурга: Постоянная беготня взапуски, постоянная забава дрянных страстишек, неподражаемо алчности, перебиванья друг у друга дороги, сплетни, пересуды, щелчки друг другу, это оглядыванье с ног до головы Повседневная пустопорожняя перетасовка дней! ни гостеприимства, ни доброты, ни взаимного влечения! Конкретно так представлял Обломов прозу жизни и считал ниже собственного достоинства следовать примеру людей, суетящихся напрасно.

Занимателен разговор Обломова с писателем Пенкиным. Обломов резко раскритиковал план грядущего рассказа Пенкина, обличающего человеческие пороки, за отсутствие гуманности: Протяните руку падшему человеку, чтобы поднять его, или горько рыдайте над ним, если он погибает, а не насмехайтесь. Любите его, помните в нём самого себя и обращайтесь с ним, как с собой Обличайте разврат, грязюка, только, пожалуйста, без претензии на поэзию.

Илья Ильич понимал недочеты сообщества и отгородился от удручающей прозы жизни пределами собственной квартиры, где на диванчике лелеял поэтические мечты о дальнейшем устройстве собственного имения. Идиллическими картинами своего грядущего домашнего счастья Обломов поделился со Штольцем: утренний чай с любящей супругой, задумчивые прогулки вдвоём по тёмным аллейкам, катание на лодке по тихой реке. Да ты поэт, Илья! перебил Штольц. Да, поэт в жизни, поэтому что жизнь есть поэзия. Свободно людям извращать её! - ответил Обломов.

Выслушав Илью Ильича, Штольц выразил своё суждение, что это не жизнь, а какая-то обломовщина. Но Обломов с ним не согласился: Да цель всей вашей беготни, страстей, войн, торговли и политики разве не выделка покоя, не рвение к этому эталону утраченного рая? Тем не наименее, Штольц именовал эталон, описанный ином, обломовской утопией, напомнил другу о мечтах его юности. Сам Андрей обязательно следовал правилу: работать, чтоб сладостнее отдыхать, а отдыхать означает жить иной, аристократической, роскошной стороной жизни, жизни художников, поэтов.

Не нечаянно я так подробно останавливаюсь на этом разговоре Обломова и Штольца. В нём я вижу ответ на вопрос, какое место обязаны занимать поэзия и проза, то есть мечты и труд, в жизни человека. Никакую мечту нельзя воплотить без прибавленья усилий, а мечта, в свою очередь, придаёт смысл хоть какой деятельности.