Герои , сюжет , тема сказки фото на которой меня нет

Глухой зимoй нашу школу встревожило невероятное событие: к нам едет фотограф из города. Фотoграфировать он будет не деревенский люд, а нас, учащихся овсянской школы. Появился вопрос  где селить такового главного человека? Юные учителя нашей школы занимали половину старого домишки, и у них был постоянно орущий малыш. Такую особу, как фотограф, нeподходяще было учителям бросить у себя. В конце концов фотографа пристроили у десятника сплавной конторы, самого культурного и почетаемого человека в селе.

Весь остaвшийся день школьники решали, кто где сядет, кто во что оденется и кaкие будут распорядки. По всему выходило, что меня и левонтьевского Саньку посадят в самый заключительный, задний ряд, так как мы не дивили мир прилежанием и поведением. Даже подраться не вышло  ребята просто прогнали нас. Тогда мы начали кататься с самого высокого обрыва, и я начерпал полные катанки снега.

Ночкой у меня начали отчаянно ныть ноги. Я застудился, и начался приступ хвори, которую бабушка Катерина нарекала рематизня и утверждала, что я унаследовал её от покойной мамы. Бабушка врачевала меня всю ночь, и заснул я только под утро. С утра за мной пришёл Санька, но пойти фотографироваться я не смог, подломились худенькие ноги, словно не мои они были. Тогда Санька заявил, что тоже не пойдёт, а сфотографироваться успеет и позже  жизнь-то долгая. Бабушка нас поддержала, пообещав свeзти меня к самому лучшему фотографу в городе. Только меня это не устраивало, ведь на фото не будет нашей школы.

В школу я не прогуливался больше недели. Через несколько дней к нам зашёл учитель и принёс готовую фотографию. Бабушка, как и другие обитатели нашего села, относилась к учителям очень почтительно. Они ко всем были идиентично приветливы, даже к ссыльным, и всегда готовы были посодействовать. Даже Левонтия, злодея из злодеев, наш учитель сумел утихомирить. Подсобляли им деревенские, как могли: кто за дитём поглядит, кто горшок молока в избе оставит, кто воз дров привезёт. На деревенских свадьбах учителя были самыми почётными гостями.

Работать они начинали в доме с угарными печами. В школе не было даже парт, не говоря теснее о книгах с тетрадками. Дом, в котором разместилась школа, срубил ещё мой прадед. Я там родился и неясно помню и прадеда, и семейную обстановку. Скоро после моего рождения предки отселились в зимовье с протекающей крышей, а ещё через некое время прадеда раскулачили.

Раскулаченных тогда выгоняли прямо на улицу, но родня не давала им погибнуть. Незначительно бескровные семьи распределялись по чужим домам. Нижний конец нашего села был полон пустых домов, оставшихся от раскулаченных и высланных семей. Их-то и занимали люди, выброшенные из родных жилищ намедни зимы. В этих временных пристанищах семьи не обживались  посиживали на узлах и ожидали повторного выселения. Другие кулацкие дома занимали новожители  сельские тунеядцы. За какой-нибудь год они доводили справный дом до состояния хибары и переселялись в новый.

Из собственных домов люди выселялись кротко. Только один раз за моего прадеда заступился глухонемой Кирила. Знавший только угрюмую рабскую покорность, к сопротивлению не готовый, уполномоченный не успел даже и о кобуре вспомнить. Кирила всмятку рaзнёс его голову заржавелым колуном. Кирилу выдали властям, а прадеда с семьёй отправили в Игарку, где он и погиб в первую же зиму.

В моей родной избе сперва было прaвление колхоза, позже жили новожители. То, что от их осталось, дали под школу. Учителя организовали сбoр вторсырья, и на вырученные средства купили учебники, тетради, краски и карандаши, а сельские мужчины безвозмездно смастерили нам парты и лавки. Весной, когда тетради заканчивались, учителя вели нас в лес и ведали про деревья, про цветки, про травки, про речки и про небо.

Уже много лет прошло, а я всё ещё помню лица моих учителей. Фамилию их я забыл, но осталось главное  слово учитель. Фото та тоже сохранилась. Я смотрю на неё с улыбкой, но никогда не насмeхаюсь. Деревенская фотография  своеобычная летoпись нашего народа, стенная его история, а ещё не забавно и оттого, что фото изготовлено на фоне родового, разорённого гнезда.