маленькое сочинение на тему,,когда я читаю стихи Расула Гамзатовича**

Первым учителем и наставником Расула Гамзатова в поэтическом искусстве был его отец Гамзат Цадаса. В детстве Расул любил слушать отцовские рассказы о известном Шамиле, который имел восемь ранений сердца и умел одним ударом шашки рассечь наездника вместе с конем; о мужественном наибе Хаджи-Мурате, о котором Лев Толстой написал свою великолепную повесть; о знаменитом гидатлинском Хочбаре; о чохском красавчике Камалиле Башире, от которого, как от горящей лампы, тень не падала на землю; о певце любви Махмуде, чьи песни стали амулетами для всех влюбленных юношей и женщин гор Эти народные легенды, сказки и песни на всю жизнь оставили собственный след в сердечко стихотворца, стали для него вещими страничками большой истории его маленького народа.
Гамзат Цадаса читал сыну свои стихи с малых лет Расул знал их все назубок. Свои собственные стихи о школе, о друзьях, об учителях Расул начал писать, когда ему было 9 лет.
Когда Расул обучался в 7-м классе, в аварской газете Большевик гор было размещено его стихотворение, о котором здесь же в немногих строчках отозвался с хвалой знаменитый аварский писатель Раджаб Динмагомаев. Позже его стихи стали непрерывно появляться и в хунзахской районной газете, и в газете городка Буйнакска, и в республиканском Большевике гор. Он подписывал их псевдонимом отца Цадаса. Единожды горец, который не знал, что Расул пишет стихи, произнес ему: Послушай-ка, что случилось с твоим почетаемым папой? Раньше, прочитав его стихи один только раз, я запоминал их сходу назубок, а теперь даже осознать не могу! Тогда Расул решил сделать имя отца собственной фамилией и стал подписываться так: Расул Гамзатов.
В 1940 году, закончив Аварское педагогическое училище в городке Буйнакске, Расул Гамзатов вернулся в родную школу но теснее учителем (сейчас она носит имя Гамзата Цадасы). Позже он работал ассистентом режиссера Аварского муниципального театра, управляющим отделом и своим корреспондентом газеты Большевик гор, редактором аварских передач Дагестанского радиокомитета.
1-ый сборник стихов Расула Гамзатова Жгучая любовь и жгучая нелюбовь вышел на аварском языке в 1943 году. В стихах военных лет Гамзатов воспевал героизм русских людей. В боях Великой Отечественной войны погибли двое его старших братьев
Гамзатову было всего 20 лет, когда он стал членом Союза писателей СССР.
Единожды Расул Гамзатов прочитал несколько собственных стихотворений, теснее переведенных на российский язык, знаменитому лакскому поэту Эффенди Капиеву, и тот порекомендовал ему поехать обучаться в Москву.
Через 2 года после этого разговора, держа под мышкой несколько собственных книжек, поэму Малыши Краснодона, переведенную на российский язык Ильей Сельвинским, он отправился в столицу поступать в Литературный институт имени А. М. Горьковатого. Директор института Федор Васильевич Гладков, прочитав его стихи, желая и лицезрел, что Гамзатов плохо владеет русским языком, а написанный им диктант был таким пестрым от карандашных поправок, что казалось, словно на нем дрались воробьи, все же написал его фамилию посреди принятых.
Москва, Литературный институт открыли Гамзатову доныне неведомые скрыты поэзии. Он по очереди влюблялся в различных стихотворцев: то в Блока, то в Багрицкого, то в Маяковского, то в Есенина, то в Пастернака, то в Цветаеву, в аварца Махмуда и немца Гейне. Но любовь к Пушкину, Лермонтову, Некрасову осталась навсегда постоянной.
Русскую литературу Расул знал и любил еще в детстве. Когда он был школьником, отец просил его читать аульчанам толстовского Хаджи-Мурата, здесь же переводя его на аварский язык (старики тогда говорили, что человек не в мощах сделать такую правдивую книжку, что, наверное, ее сделал сам Господь). Расул учил наизусть басни Крылова, по нескольку раз перечитывал Хамелеона Чехова, Деревню Пушкина в удивительном переводе Гамзата Цадаса.Литературный институт Расул Гамзатов закончил в 1950 году. По его своим словам, тут, в Москве, он выучился держать в руке перо, сидеть склонившись над белоснежной бумагой, обожать и оценивать святое чувство недовольства собой. Если к великолепной аварской поэзии я прибавил желая бы три камушка, считает он, если в моих стихах есть столько огня, что его хватит для того, чтоб прикурить три папиросы, то всем этим я обязан Москве, российской литературе, моим приятелям и учителям.