Свойства раненого жеребца в басне Паустовского "Теплый хлеб" Даю 90 баллов

Когда конники проходили через деревню Бережки, германский снаряд лопнул на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого жеребца в деревне, а отряд ушёл далее, пыля и позванивая удилами, - ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Жеребца взял к себе мельник Панкрат. Мельница издавна не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала сероватой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза поглядывали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был быстрый на работу, недовольный старик, и ребята считали его волшебником.
Панкрат вылечил жеребца. Жеребец остался при мельнице и долготерпеливо возил глину, навоз и жерди - помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату тяжело было прокормить жеребца, и жеребец начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит рожой в калитку, и, смотришь, ему вынесут свекольной ботвы, либо чёрствого хлеба, либо, случалось даже, сладостную морковку. По деревне разговаривали, что конь ничей, а вернее - публичный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь - раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со собственной бабкой мальчик Филька, по прозвищу "Ну Тебя". Филька был неразговорчивый, недоверчивый, и возлюбленным его выражением было: "Да ну тебя! ". Предлагал ли ему соседский мальчик прогуляться на ходулях либо выискать позеленевшие патроны, Филька отвечал недовольным басом: "Да ну тебя! Ищи сам! ". Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бурчал: "Да ну тебя! Надоела! ".
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Влажные вороны садились на печные трубы, чтоб обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.