кластер рассказа Барбос и Жулька

Барбос был невелик ростом, но приземист и широкогруд. Благодаря длинноватой, чуток-чуток вьющейся шерсти в нем замечалось отдаленное сходство с белоснежным пуделем, но только с пуделем, к которому никогда не дотрагивались ни мыло, ни гребень, ни ножницы. Летом он непрерывно с головы до конца хвоста бывал унизан колючими репяхами, осенью же клоки шерсти на его ногах, животе, извалявшись в грязищи и позже высохнув, преобразовывались в сотни бурых, шатающихся сосулек. Уши Барбоса постоянно носили на для себя следы боевых схваток, а в особенно жаркие периоды собачьего флирта прямо-таки превращались в причудливые фестоны. Таких собак, как он, искони и везде зовут Барбосами. Иногда только, да и то в виде исключения, их именуют Дружками. Эти собаки, если не заблуждаюсь, происходят от обычных шавок и овчарок. Они отличаются верностью, самостоятельным нравом и узким слухом.

Жулька также принадлежала к очень всераспространенной породе маленьких собак, тех тонконогих собачек с гладкой темной шерстью и желтоватыми подпалинами над бровями и на груди, которых так любят отставные чиновницы. Главный чертой ее нрава была пикантная, почти робкая воспитанность. Это не означает, чтобы она тотчас же перевертывалась на спину, начинала усмехаться либо униженно ползала на животе, как только с ней заговаривал человек (так поступают все двуличные, льстивые и пугливые собачонки). Нет, к благому человеку она подходила с характерной ей отважной доверчивостью, опиралась на его колено своими фронтальными лапками и лаского протягивала мордочку, требуя ласки. Деликатность ее выражалась основным образом в манере есть. Она никогда не нищенствовала, напротив, ее всегда приходилось уговаривать, чтоб она брала косточку. Если же к ней во время еды подходила иная собака либо люди, Жулька стыдливо отступала в сторону с таким видом, который как будто бы разговаривал: Будьте, будьте, пожалуйста Я уже абсолютно сыта Право же, в ней в эти моменты было еще меньше собачьего, чем в других почетных человечьих лицах во время превосходного обеда.

Конечно, Жулька единодушно сознавалась комнатной собачкой. Что касается до Барбоса, то нам, детям, очень нередко приходилось его отстаивать от правосудного гнева старших и бессрочного изгнания во двор. Во-первых, он имел очень неясные понятия о праве принадлежности (необыкновенно если дело дотрагивалось съестных запасов), а во-вторых, не отличался аккуратностью в туалете. Этому разбойнику ничего не стоило стрескать в один присест добрую половину жареного пасхального индюка, вежливого с особою любовью и откормленного одними орехами, либо улечься, только что выскочив из глубочайшей и грязной лужи, на праздничное, белоснежное, как снег, покрывало маминой кровати.