пожалуйста! кто нибудь напишите очень короткое содержание мцыри, о чем говорится,

Обрисовывая сцену схватки, автор употребляет яркие эпитеты и
выразительные глаголы, держа читателя в напряжении и тревоге за
судьбу героя. Проигравший битву барс тоже вызывает жалость, ведь
в начале эпизода создатель разговаривает о нем, как о ребенке, не
подозревающем об угрозы одним прыжком/ из чащи выскочил
и лег,/ играя, навзничь на песок./ То был пустыни постоянный гость/
могучий барс./ Сырую кость/ он грыз и забавно кричал
Мцыри лицезрел в нем благородного конкурента и злобного врага, как ион желающего свободы. Поединок, состоявшийся меж ними, был
поединком физической силы и силы духа. Пусть герой слаб и
изможден хворью, но им движет громадная воля к победе, потому
в этой битве зверек и человек одинаковы.
Битва Мцыри с разгневанным барсом это кульминация 3-х его
свободных дней, до предела символичная. Барс олицетворяет злобную
мощь и волю природы, которая отвернулась от героя. Мотив
дружбы-вражды героя с природой в этом эпизоде достигает
апофеоза.
И в этой смертельной схватке Мцыри проявляет высшую форму
героизма душевный героизм. Всё, что грозит его воле,
обязано быть подломлено и повержено. И он отважно расправляется со
всеми фатальными обстоятельствами, которые мешают ему быть
свободным, а в данном случае их олицетворяет барс.
Спавшие ранее инстинкты просыпаются, и всю нерастраченную
энергию Мцыри вкладывает в борьбу. Его движения моментальны,
глаз точен, и рука не дрогнула. Одолевая разъяренного зверька, он
берет верх и над всеми остальными, видимыми и незримыми неприятелями.

Мцхет древняя столица Грузии, основанная там, где, сливаяся, гремят, / Обнявшись, словно две сестры, / Струи Арагвы и Куры. Здесь же, в Мцхете, и собор Светицховели с усыпальницами заключительных царей самостоятельной Грузии, вручивших собственный люд единоверной Рф. С тех пор (конец XVII в.) и осеняет благодать Божья многострадальную страну цветёт она и благоденствует, не опасаяся врагов, / За гранью дружественных штыков.

Единожды российский генерал / Из гор к Тифлису проезжал; Ребёнка пленного он вез. / Тот занемог... Разумея, что в таком состоянии живым он ребёнка до Тифлиса не довезёт, генерал оставляет пленника в Мцхете, в том мужском монастыре. Мцхетские монахи, праведные мужи, подвижники, просветители, вылечив и окрестив подкидыша, воспитывают его в истинно христианском духе. И кажется, что упрямый и великодушный труд добивается цели. Позабыв родной язык и привыкнув к плену, Мцыри свободно изъясняется по-грузински. Вчерашний дикарь готов во цвете лет изречь монашеский обет.

И вдруг, намедни торжественного действия, приёмыш пропадает, незначительно выскользнув из монастырской крепости в ужасный тот час, когда святые отцы, ужаснувшись грозы, столпились, как агнцы, вокруг алтаря. Беглеца, естественно, разыскивают всей монастырской ратью и, как положено, целых три денька. Безрезультативно. Но через некоторое время Мцыри всё-таки обретают абсолютно случайно какие-то посторонние люди и не во глубине Кавказских гор, а в ближайших округах Мцхета. Опознав в без эмоций лежащем на выжженной зноем нагой земле юноше монастырского служку, они приносят его в обитель.

Когда Мцыри прибывает в себя, монахи учиняют ему допрос. Он безмолвствует. Его пробуют против воли подкармливать, ведь беглец истощён, как словно перенёс длинную хворь либо изнурительный труд. Мцыри отказывается от пищи. Догадавшись, что упрямец сознательно подгоняет собственный конец, к Мцыри высылают того самого чернеца, который когда-то выходил его и прозвал. Добрый старик искренне привязан к подопечному и очень желает, чтоб его ученик, раз уж ему на роду написано умереть таким юным, исполнил христианский долг смирился, раскаялся и получил перед кончиной отпущение грехов.

Но Мцыри совсем не раскаивается в дерзостном поступке. Напротив! Он гордится им как подвигом! Потому что на воле он жил и жил так, как жили все его праотцы в союзе с бешеной природой остроглазые, как соколы, разумные, как змеи, сильные, как горные барсы. Невооруженный, Мцыри вступает в единоборство с этим царственным зверьком, обладателем здешних дремучих лесов. И, правдиво победив его, доказывает (самому для себя!), что мог бы быть в краю отцов / Не из заключительных удальцов.Ощущение воли отдаёт юноше даже то, что, казалось бы, навсегда отняла неволя: память детства. Он вспоминает и родную речь, и родной аул, и личика недалёких отца, сестёр, братьев. Больше того, пусть и на короткий миг, жизнь в союзе с бешеной природой делает его великим стихотворцем. Рассказывая чернецу о том, что видел, что пережил, блуждая в горах, Мцыри выбирает слова, удивительно похожие на первозданность могучей природы отчего края.

И только один грех тяготит его душу. Грех этот клятвопреступление. Ведь когда-то, давно, ещё юнцом, беглец поклялся самому себе страшною присягою, что убежит из монастыря и найдёт тропу в родные пределы. И вот он вроде бы держится правильного направления: идёт, бегает, мчится, лезет, карабкается на восток, на восток, на восток. Все время, и днём, и ночкой, по солнцу, по звёздам на восток от Мцхета! И вдруг обнаруживает, что, сделав круг, возвратился на то самое место, откуда начался его побег, подвиг Побега, В наиблежайшие округи Мцхета; отсюда рукою подать до приютившей его монастырской обители! И это, в осознании Мцыри, не простая обидная оплошность. Годы, проведённые в кутузке, в застенках, а именно так принимает приёмыш монастырь, не только на физическом уровне ослабили его тело.

Жизнь в плену погасила в его душе луч-путеводитель, то есть то точно верное, практически животное чувство собственной тропы, которым от рождения владеет каждый горец и без которого в диких пропастях центрального Кавказа ни человек, ни зверь выжить не могут. Да, Мцыри вырвался из монастырской крепости, но той внутренней тюрьмы, того стеснения, которое цивилизаторы выстроили в его душе, ему теснее не повредить! Конкретно это ужасное трагическое открытие, а не рваные раны, нанесённые барсом, убивают в Мцыри инстинкт жизни, ту жажду жизни, с какой прибывают в мир истинные, а не приёмные детки природы. Урождённый свободолюбец, он, чтобы не жить рабом, помирает как раб: смиренно, никого не кляня.

Единственное, о чем он просит собственных тюремщиков, чтоб похоронили его в том уголке монастырского сада, откуда виден и Кавказ. Его единственная надежда на милосердие холодного, с гор веющего ветерка вдруг донесёт до сиротской могилы слабенький звук родной речи либо обрывок горской песни...