Написать сочинение-эссе по теме "Все отдают своей стране, собственному народу познания,

Практически каждому человеку, очевидно, знакомо чувство неминуемого счастья. Оно как словно ждет за порогом. Стоит только раскрыть дверь, чтобы счастье ворвалось, вкупе с ветром и шумом листвы, в вашу комнату.
. Почаще бьется сердечко, мысли, перебивая друг друга, теснятся в сознании, человек усмехается, сам не зная чему.
Так время от времени посещает, идет обычный дождик, вы открываете окно, и вдруг для вас кажется, что золотые обильные ливни льются над всей страной, и шум дождевых капель в лесах, в травке, в чащах садов разговаривает о богатстве, о блеске, о прекрасном будущем этой земли.

Либо неожиданно в памяти выплывают где-то давно прочитанные строки: Из королевства льдов, из королевства вьюг и снега как чист и свеж твой вылетает май, и по-новенькому, практически по-ребячески раскрывается вид недалекой весны.
Когда в сознании писателя рождается книжка, он испытывает такое же чувство приближающегося неминуемого счастья.
Еще все мрачно. Еще все смешалось вокруг в дождевой пыли, в разноголосых криках птиц и людей, в гуле деревьев, в громыхании грома. Еще сознание заполнено перекличкой отдельных слов, идей, образов, сопоставлений, но сквозь все это теснее появляется даль свободного повествования.
В каждую книжку писатель уходит навечно, как уходят в просторы неизведанной страны исследователи и завоеватели. Он нередко не знает, что его ожидает, какие реки, леса и горные кряжи он нанесет на карты, каких неожиданных людей он повстречает, очевидцем каких событий ему посчастливится быть.
Волнение писателя, начинающего книжку, сродни волнению человека, уходящего в глубину еще не открытых и не рассказанных государств.
Тревога и удовлетворенность два самых сильных чувства, провождающих писателя на его пути. Тревога обыденный спутник его мучительной и упрямой работы. Найдутся ли ясные и значительные слова, чтоб поведать обо всем увиденном и обмысленном, поведать об этом собственному народу, а его наш советский писатель всегда чувствует как друга. Хватит ли воли, свежести эмоций, остроты идеи для того, чтобы взволновать книгой этого взыскательного друга?
Удовлетворенность работы над книгой это удовлетворенность победы над временем, над местом. Мне кажется, что у истинных писателей в чувстве радости от законченной работы всегда есть частичка чего-то сказочного. Как словно писатель сильно брал за руку друга и повел его за собой в жизнь, в страну, полную событий и света. Смотри! разговаривает он, и перед другом раскрываются двери домов, и он лицезреет трогательные и грустные, смешные и смелые истории, случившиеся около обычных семейных источников. Смотри! снова разговаривает писатель, и беспощадные бури проносятся над успокоенной землей. Еще гляди, и синие деньки подымаются чередами над берегами морей.
Радость подлинного писателя это удовлетворенность проводника по великолепному, знающего дорогу туда, в то будущее, куда устремляется народ всей силой своих надежд.
Это трудное чувство. Писатель испытывает радость от созерцания жизни, от раздумий, от той особенной внутренней напряженности и тишины, которая предшествует рождению книжки, от огромного количества как будто бы случайных вещей, дающих толчок для работы.
Год вспять я ехал в Севастополь. Где-то за Синельниковом поезд неожиданно остановился в степи. После рокота и грохота в вагоны вошла мягенькая тишина. Пассажиры сразу притихли. Только ветер шелестел газетами, позабытыми на столиках.
Я вышел. Стоял туманный мартовский денек. Вешний разлив голубел вдалеке, в степях над ним голубело неяркое и просторное небо. Тишь хлынула на нас. Она шла со всех сторон, из степей, из молчаливой деревни на косогоре. Она обступила и сжала остановившийся поезд.
Я пошел по полотну. Около переезда стоял старик в соломенной шапке. Он опирался на посох и смотрел на меня нежно и спокойно. Лохматый робкий пес стоял рядом со стариком и тоже глядел на меня желтоватыми нежными глазами.
Вот и для вас незабаром (случайно) привелось побывать в степу, произнес старик. Пес тихо махнул хвостом. Место наше обширное, незапятнанное, тем местом шли большевики на Чонгар. Большая была битва на Чонгаре. Дуже великая!
Пес опять боязливо махнул хвостом.
Через несколько минут поезд опять гремел на стрелках, рвал, звенел, грохотал, и старик с робким псом остались далековато сзади, в иной, более сосредоточенной и теснее неповторимой жизни.
Мне показалось, что вот такая же встреча была, обязано быть, у Малышкина и после нее он написал Падение Даира. Очень хотелось писать.
Так вот бродишь в жизни и то здесь, то там наталкиваешься на встречи, на какие-то часы тишины и сосредоточенности, на закономерные случайности, и в это-то время и появляется обычно умысел книжек. В этом есть особенная радость очень осязаемая, но трудно поддающаяся рассказу. Явно, это и есть то состояние, какое мы называем радостью творчества.
Все отдают собственной стране, своему народу знания, опыт, способности, наконец, самую жизнь, если этого просит существование страны. Но у писателей есть одно невольное превосходство они отдают собственному народу еще и прекрасное чувство счастья. Потому так радостен писательский труд тяжкий и многолетний.