Озаглавь первую и вторую доли рассказа В.К.Железников "Рыцарь"Сам рассказ:Саша вышел во

Озаглавь первую и вторую доли рассказа В.К.Железников "Рыцарь"


Сам рассказ:
Саша вышел во двор и осмотрелся... Двор был пуст, только у гаража, который стоял в глубине, ворота были открыты настежь.
Ну, машины это была его страсть. Он знал все марки русских автомобилей.
Саша подошёл к гаражу, осторожно заглянул и остановился на пороге. Дальше идти без разрешения он опасался.
Шофёр, совершенно молодой на вид парень, возился в моторе "Волги". Он поднял голову и улыбнулся.
Здравствуйте, дядя, сказал Саша.
Здравствуй, малый, если не шутишь, ответил шофёр.
Я не шучу. Саше понравилось, что шофёр именовал его малым. Это для него звучало особенно, ну, вроде как он сродни стал этому необычайному человеку, от которого так хорошо пахнет бензином, мазутом и ещё чем-то таким, отчего просто захватывает дух.
А если не шутишь, вот для тебя ведро, принеси воды, сказал шофёр. Вон там, в глубине гаража, есть водопровод.
Саша взял ведро, дужка его глухо звякнула. И он, Саша, пошёл в глубь гаража.
В гараже было полутемно, но Саша совершенно не боялся, он легко и свободно шёл среди машин. Позже набрал полнёхонько ведро воды, еле дотащил, а когда шофёр произнес, что ведро, пожалуй, было для него тяжёлым, он улыбнулся: "Ерунда, дескать, не такие таскали". Желая в собственной жизни не притащил ни одного ведра воды. И на данный момент, когда тащил, от своей неловкости облил для себя ноги.
Шофёр залил воду в машину, закрыл капот и протянул Саше руку.
Входи, когда будет время, произнес он.
Саша сильно пожал ему руку и ответил:
Непременно зайду, я ведь живу в этом доме.
Шофёр уехал, а у Саши на руке осталась широкая тёмная полоса это шофёр вымазал его руку машинным маслом. Ничтожно, что во дворе не было ребят: некому было показать шофёрскую заметину. Так и ушёл Саша домой, но шофёра сейчас считал наилучшим своим ином.
Прошло несколько дней, и как-то этот шофёр, выезжая из ворот, обругал Сашину бабушку. Она стояла в воротах, разговаривала с дамой и не видела, что загородила дорогу машине.
Эй, тётка! грубо кликнул шофёр. Отыскала где стоять, а то толкану машиной, костей не, соберёшь.
И Саша это всё услышал. Это так горланили на его бабушку, на самого превосходного, благого человека! И орал не кто-нибудь, а его друг-шофёр. Саша покраснел, позже побелел и вдруг ринулся со всех ног за машиной. Он подскочил к шофёру и крикнул ему в личико:
Если вы ещё раз когда-нибудь закричите на мою бабушку, я вас... я вас ударю! Он горланил высоким узким голоском.
Вот на данный момент что-то обязано было случиться.
Ух ты! произнес шофёр. Какой рыцарь, прямо благородный рыцарь. Он громко рассмеялся.
Больше он ничего не мог сказать. Просто не знал, что ему разговаривать. Может быть, ему было постыдно. До сих пор он нередко так гремел басом на людей и никогда не думал, что обижает их. Он горланил на их и уезжал далее собственной дорогой. А здесь в первый раз ему произнесли такие слова. И кто произнес? Маленький мальчишка, которого он мог одним щелчком опрокинуть на землю, о котором он даже не помнил, стоило ему уйти с работы. Он даже не знал его имя.
А Саша стоял перед ним, как бешеный зверёк, решительный, отчаянный, готовый до конца отстоять свою бабушку. Он сейчас совершенно не побаивался и совершенно не стыдился, это было с ним в первый раз. Пусть все-все люди глядят на него, а он ничего не побаивается. Пусть на него глядят случайные прохожие. И только где-то в глубине его глаз шофёр увидел и боль и обиду. Тогда он произнес:
Ну, прости, малый, виноват, кругом 100 раз виноват, и вы, бабушка, благородно простите.
Он тронул машину и помахал Саше рукою.
А бабушка хотела поначалу отругать Сашу за то, что он лезет не в своё дело, но потом раздумала. Разве можно бранить человека за благородные поступки? Нет, окончательно! И бабушка это отлично знала. Тем более, что у неё в голове вдруг запела ветхая, забытая песня. Ей захотелось запеть эту песню вслух, так у неё было радостно на сердечко, но она сдержалась. Пели одни глаза, пели тыщи маленьких морщинок около глаз, пели губки, они почему-то расползлись в усмешку. Никто бы даже не поверил, что бабушка умеет так забавно и молодо улыбаться. Напевали руки, когда они стали, неясно зачем, поправлять шапку у Саши. Так у неё было превосходно на сердечко, ведь до чего дожила: Саша заступился за неё! Значит, не взирая она посиживала около него ночами, когда он болел.