Образ Шакро Мой спутник Горького

По мере того как все больше раскрывается вид Шакро (Мой спутник) , приметно меняется и характер лирико-публицистических отступлений. Поначалу они имеют самое неособенное отношение только к данному человеку, объясняя и расценивая его поступки и выражения: Он меня порабощал, я ему поддавался и изучал его, смотрел за каждой дрожью его физиономии, пытаясь представить себе, где и на чем он остановится в этом процессе захвата чужой личности. Он же чувствовал себя великолепно, пел, спал и подсмеивался надобно мной, когда ему этого хотелось (Г, 1,130). Но равномерно смысловое заполнение этих отступлений приобретает приметно другой колер, они утрачивают свою определенную направленность и возвышаются до широких обобщений. Создатель разговаривает сейчас не о спутнике по имени Шакро, а о спутнике, символизирующем все отрицательное и злобное в человеке, то животно-стихийное начало, которое находится во вражде с умом и тотчас порабощает его: Он крепко дремал, а я посиживал рядом с ним и глядел на него. Во сне даже сильный человек кажется беззащитным и беспомощным, Шакро был жалок. Толстые губы, совместно с поднятыми бровями, делали его личико ребяческим, пугливо ошеломленным Я смотрел на Шакро и мыслил: Это мой спутник Я могу кинуть его тут, но не могу уйти от него, ибо имя ему легион Это спутник всей моей жизни он до гроба проводит меня (Г, 1, 133).

Героя рассказа Мой спутник не истязают никакие вечные проблемы, он считает, что жизнь, такая, какая она есть, в общем-то, вполне легитимна и справедлива. И в этом смысле он фигура не очень характерная для горьковских рассказов, в которых повествуется обычно о человеке неспокойном , ищущем, не удовлетворенном ни собой, ни окружающими людьми. Почаще всего это бродяга, перекати-поле , порвавший и семейные, и публичные связи. Но есть посреди персонажей Горьковатого и люди оседлые, зажиточные и, тем не менее, тоже лишенные покоя и живущие как бы в ожидании какой-то неотвратимой катастрофы.

Все рассказы Горьковатого 1890-х годов написаны с позиции человека, ненавидящего жизнь обычных людей, сломленных либо свыкшихся с существующими критериями. Практически в каждом из этих рассказов можно отыскать такого героя, который теснее объявил войну ежедневной жизни либо находится намедни этого объявления. Все эти герои на вопрос, что побудило их к бродяжничеству, отвечают приблизительно идиентично разговаривают о тоске, разъедающей душу, о хандре жизни. Это самое гадкое настроение из всех, человека изувечивающих, утверждает герой .