напишите пожалуйста о жизни Есенина автобиографию

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН Я отпрыск крестьянина. Родился в 1895 году 21 сентября в Рязанской губернии, Рязанского уезда, Кузьминской волости.С 2-ух лет, по бедности отца и многочисленности семейства, был отдан на воспитание достаточно состоятельному деду по мамы, у которого было трое взрослых холостых отпрыской, с которыми протекло практически все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сходу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень сильно держался за холку.Позже меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, кидал в воду. Я неискусно и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все горланил: Эх, стерва! Ну куда ты годишься? Стерва у него было слово ласкательное. После, лет восьми, иному дяде я нередко заменял охотничью собаку, плавая по озерам за подстреленными утками. Очень хорошо я был выучен лазить по деревьям. Из мальчишек со мной никто не мог тягаться. Многим, кому грачи в полдень после пахоты мешали спать, я снимал гнезда с берез, по гривеннику за штуку. Один раз сорвался, но очень успешно, расцарапав только лицо и животик да разбив кувшин молока, который нес на косьбу деду.Средь мальчишек я всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня бранила только одна бабка, а дедушка время от времени сам подзадоривал на кулачную и нередко разговаривал бабке: Ты у меня, дура, его не трожь! Он так будет крепче.Бабушка обожала меня изо всей мочи, и нежности ее не было границ. По субботам меня мыли, стригли ногти и гарным маслом гофрили голову, потому что ни один гребень не брал кучерявых волос. Но и масло мало помогало. Всегда я кричал благим матом и даже сейчас какое-то неприятное чувство имею к субботе.По воскресеньям меня всегда высылали к обедне и, чтоб проверить, что я был за обнищай, давали 4 копейки: две копейки за просфору и две за выемку долей священнику. Я покупал просфору и заместо священника делал на ней перочинным ножиком три знака, а на другие две копейки шел на кладбище играть с ребятами в свинчатку.Так протекало мое детство. Когда же я подрос, из меня очень захотели сделать сельского учителя и потому дали в закрытую церковно-учительскую школу, закончив которую шестнадцати лет, я обязан был поступить в Столичный учительский институт. К счастью, этого не случилось. Методика и дидактика мне так опротивели, что я и слушать не возжелал.