короткий пересказ о станционам стороже

Нет людей несчастнее станционных сторожей, ибо во всех своих неприятностях странствующие обязательно обвиняют сторожей и стремятся на их выместить свою злоба по предлогу плохих дорог, несносной погоды, гадких лошадей и тому подобного. А между тем смотрители  это большей долею смиренные и безответные люди, сущие страдальцы четырнадцатого класса, ограждённые своим чином токмо от побоев, и то не всегда. Жизнь смотрителя полна тревог и морок, он ни от кого не лицезреет признательности, против, слышит опасности и вопли и ощущает толчки раздражённых постояльцев. Меж тем из их разговоров можно почерпнуть много любопытного и поучительного.

В 1816 г. случилось рассказчику проезжать через *** губернию, и в дороге он был застигнут дождиком. На станции поторопился он переодеться и напиться чаю. Ставила самовар и прикрывала на стол смотрителева дочь, девченка лет 14-ти по имени Дуня, которая поразила рассказчика собственной красотой. Пока Дуня хлопотала, странник разглядывал убранство избы. На стене заметил он рисунки с изображением истории блудного сына, на окнах  герань, в комнате была постель за пёстрой занавеской. Странник предложил Самсону Вырину  так звали смотрителя  и его дочери поделить с ним трапезу, и появилась непринуждённая обстановка, располагающая к симпатии. Теснее лошадки были поданы, а странник все не желал расстаться со своими новыми знакомыми.

Продолжение текста после рекламы

Миновало несколько лет, и опять довелось ему ехать этим трактом. Он с нетерпением ожидал встречи с давнешними знакомыми. Вошед в комнату, он узнал прошлую обстановку, но все кругом демонстрировало ветхость и небрежение. Не было в доме и Дуни. Устаревший смотритель был угрюм и молчалив, только стакан пуншу расшевелил его, и путешественник услышал печальную историю исчезновения Дуни. Случилось это три года вспять. На станцию прибыл молодой офицер, который очень торопился и сердился, что долго не подают лошадей, но, лицезрев Дуню, смягчился и даже остался ужинать. Когда же лошадки прибыли, офицер внезапно почувствовал сильное недомогание. Прибывший лекарь нашёл у него горячку и прописал полный покой. На 3-ий денек офицер был уже здоров и собрался уезжать. Денек был воскресный, и он предложил Дуне довезти ее до церкви. Отец позволил дочери поехать, не предполагая ничего худенького, но все же им обуяло беспокойство, и он побежал к церкви. Обедня теснее кончилась, молящие расползались, а из слов дьячка смотритель узнал, что Дуни в церкви не было. Вернувшийся вечером ямщик, вёзший офицера, сказал, что Дуня отправилась с ним до последующей станции. Смотритель сообразил, что хворь офицера была притворной, и сам слёг в сильной горячке. Поправившись, Самсон выпросил отпуск и пешком отправился в Петербург, куда, как знал он из подорожной, ехал ротмистр Минский. В Петербурге он нашёл Минского и явился к нему. Минский не сходу вызнал его, а узнав, начал уверять Самсона, что он любит Дуню, никогда ее не покинет и сделает счастливою. Он отдал смотрителю средств и выпроводил на улицу.

Самсону очень хотелось ещё раз узреть дочь. Случай посодействовал ему. На Литейной увидел он Минского в щегольских дрожках, которые тормознули у подъезда трёхэтажного дома. Минский вошёл в дом, а смотритель из разговора с извозчиком вызнал, что тут живёт Дуня, и вошёл в подъезд. Попав в квартиру, через отворённую дверь комнаты увидел он Минского и свою Дуню, великолепно одетую и с неясностью глядящую на Минского. Заметив отца, Дуня вскрикнула и без памяти свалилась на ковёр. Разъяренный Минский вытолкал старика на лестницу, и тот отправился восвояси. И вот теснее 3-ий год он ничего не знает о Дуне и опасается, что судьба ее такая же, как судьба многих молодых дур.

Через некое время вновь случилось рассказчику проезжать этими местами. Станции уже не было, а Самсон с год как помер. Мальчишка, отпрыск пивовара, поселившегося в Самсоновой избе, проводил рассказчика на могилу Самсона и поведал, что летом приезжала прекрасная барыня с 3-мя барчатами и длинно лежала на могиле смотрителя, а ему отдала пятак серебром, добрая барыня.