составить план ю.я. яковлев. урс и кэт.

Юрий Яковлевич Яковлев

УРС И КЭТ

Четырехногие ДРУЗЬЯ

Я что-то не слышал ни об одном мальчишке, который мог бы пробраться на дровяной склад и подойти к Урсу. Но я знаю девчонку, Кэт, - она может.

Ребята разговаривают, что Кэт знает какое-то словечко. Но это ерунда.

Я ее спрашивал. Она сморщила нос. Она всегда морщит нос, когда лгут.

Урс огромный. У него шерсть свалялась сосульками. Со лба сосульки спадают на глаза. Наверняка, плохо видно, когда перед глазами всегда шатаются сосули. Но Кэт считает, что так надобно - от мух. Кэт все знает про собак и про иных животных.

Ребята говорят, что она выросла в лесу, как Маугли, и ее вскормила волчица. Она безмолвствует. Не разговаривает ни да, ни нет. Она живет с тетей, а про мама никто ничего не знает. И про отца тоже. Может быть, тетя отняла ее у волчицы?

Урс поужаснее хоть какого волка. У него прохладные глаза и мокроватые клыки величиной с палец. Он с 1-го жулика сорвал брюки и покусал его будь здоров. Ужасно свирепый пес. Но Кэт разговаривает, что он добряк.

Я разговариваю: какой же он добряк, если кого желаешь порвет на доли, а она говорит: его озлобили люди - есть люди, которые злоблт.

- А есть, которые умилостивляют?

Кэт почесала одной ногой иную и произнесла:

- Не знаю. Может быть, есть.

- А ты, Кэт, можешь задобрить?

Кэт замотала головой.

- Я могу сдружиться. Но он все одинаково будет злобный к другим.

- А как злобили Урса?

- Не знаю... Может быть, голодом.

Я смекнул, что Кэт потихоньку подкармливала Урса и он из признательности разрешил ей приблизиться к для себя. Но все оказалось иначе. Урса кормили как надеется.

Мы с Кэт знакомы со второго класса. Ее посадили рядом со мной.

Я спросил:

- Ты как читаешь: губками либо пальцем?

- Пальцем, - призналась Кэт.

- Ты сожми пальцы в кулак, - порекомендовал я.

- А ты закуси губу, - порекомендовала Кэт.

Сейчас-то мы читаем как взрослые - глазами.

У Кэт не было своей собаки и не было надежды на собаку - она стала прицениваться к Урсу. Расхаживала у дровяного склада и все посматривала на Урса. А он не направлял на нее внимания. Тогда Кэт подошла к рыжей проволоке и дернула так, что раздался звон.

В два прыжка Урс очутился рядом. Глаза блистали из-за шерстяных сосулек, и желтые клыки строго оголились. Он осипло зарычал, но Кэт стояла на месте: валенки широкие, ноги-пестики, чулки с заштопанными коленками. Урс порывисто залаял и бросился на проволоку, которая прогнулась и зазвенела. В собственной злости он не ощутил шипов. Кэт приблизила к нему посиневшее личико и заговорила.

Оказывается, собаку малюсенько подкармливать. Нужно, чтоб с ней беседовали. С Урсом никто не собеседовал. Представьте для себя, что мимо вас идет огромное количество людей и никто вас не примечает, никто с вами не разговаривает. Это потяжелее голода. Правдивое слово.

Кэт заговорила с Урсом. Он рычал, рвал проволоку, а она уговаривала его, называла нежными именами, будто перед ней был немощный щенок большепалый, с шелковистой шерстью, еще не выучившийся лаять. На языке зеленая травинка...

Урс, конечно, не разумел, о чем говорит Кэт, - собака, с которой никто никогда не разговоривал, не понимает слов. Но он ощущал в гласе длинноногой девчонки то, чего ему недоставало. Он разумел не слова, а голос. Глас у Кэт как у мальчишки: густой, осиплый.

Но ее глас приглянулся Урсу, пришелся ему по душе. Он даже наклонил голову набок - это первый признак, что собака слушает, участвует в разговоре.

Когда склад был открыт, Урса сажали на цепь. Но после закрытия он становился полным владельцем склада. Я мыслю, что если бы Кэт вздумалось взять пару поленьев, Урс ничего бы не сделал. Но Кэт не увлекалась дровами. Она увлекалась Урсом: через шерстяные сосули разглядела, что у него гноятся глаза.

Злобный пес стал подстерегать Кэт у колючей проволоки. Когда она прибывала, Урс нерасторопно махал хвостом, ему это было непривычно.