Конспект по статье луч света в темном царстве Добролюбов

Островский обладает глубоким осознанием русской жизни и большим уменьем изображать резко и живо самые значительные ее стороны. 

Внимательно соображая совокупа его творений, мы находим, что чутье подлинных потребностей и стремлений российской жизни никогда не оставляло его; оно время от времени и не показывалось на 1-ый взгляд, но всегда находилось в корне его творений. 

Требование права, почтенье личности, протест против насилия и произвола вы обретайте во множестве литературных творений; но в их большею частию дело не проведено актуальным, практическим образом, почувствована отвлеченная, философская сторона вопроса и из нее все выведено, указывается право, а оставляется без внимания настоящая возможность. У Островского не то: у него вы обретайте не только нравственную, но и прозаическую экономическую сторону вопроса, а в этом-то и суть дела. У него вы светло видите, как самодурство опирается на толстой мошне, которую именуют божиим благословением, и как безответность людей перед ним определяется материальною от него зависимостью. Малюсенько того, вы видите, как эта вещественная сторона во всех прозаических отношениях господствует над отвлеченною и как люди, лишенные материального обеспечения, малюсенько оценивают отвлеченные права и даже утрачивают светлое сознание о их. В самом деле сытый человек может рассуждать равнодушно и разумно, следует ли ему есть такое-то кушанье; но голодный рвется к еде, где ни завидит ее и какова бы она ни была. Это явление, повторяющееся во всех сферах публичной жизни, хорошо увидено и понято Островским, и его пьесы яснее всяких рассуждений демонстрируют, как система бесправия и грубого, мелкого эгоизма, водворенная самодурством, прививается и к тем самым, которые от него страдают; как они, если малюсенько-мальски берегут в для себя остатки энергии, стараются употребить ее на приобретение возможности жить без помощи других и теснее не разбирают при этом ни средств, ни прав. 

У Островского на первом плане является всегда общая, не зависящая ни от кого из действующих лиц, обстановка жизни. Он не наказывает ни лиходея, ни жертву; оба они жалки для вас, часто оба забавны, но не на их конкретно обращается чувство, возбуждаемое в вас пьесою. Вы видите, что их положение господствует над ними, и вы вините их только в том, что они не выказывают довольно энергии для того, чтоб выйти из этого положения. Сами самодуры, против которых природно обязано возмущаться ваше чувство, по внимательном рассмотрении оказываются более доблестны раскаянья, ежели вашей злобы: они и добродетельны и даже разумны по-своему, в границах, предписанных им рутиною поддерживаемых их положением; но положение это таково, что в нем невероятно полное, здоровое человеческое развитие. 

Таким образом, борьба, совершается в пьесах Островского не в монологах действующих лиц, а в фактах, главенствующих над ними. Посторонние личика имеют резон собственного возникновения и оказываются даже нужны для полноты пьесы. Недеятельные соучастники актуальной драмы, по-видимому занятые только своим делом каждый, имеют нередко одним своим существованием такое воздействие на ход дела, что его ничем и отразить нельзя. Сколько жарких идей, сколько широких планов, сколько экзальтированных порывов рушится при одном взоре на бесстрастную, житейскую массу, с презрительным индифферентизмом проходящую мимо нас! Сколько чистых и добросердечных чувств замирает в нас из трусости, чтоб не быть осмеянным и поруганным этой толпой. А с иной стороны, и сколько правонарушений, сколько порывов произвола и насилия останавливается пред решением этой толпы, всегда как словно равнодушной и покладистой, но, в сути, очень неуступчивой в том, что раз ею признано. Потому чрезвычайно главно для нас знать, каковы понятия этой толпы о добре и зле, что у ней считается за правду и что за ересь. Этим определяется наш взор на положение, в каком находятся основные лица пьесы, а как следует, и степень нашего роли к ним. 
Ниже продолжение