шинель. с кем либо чем вы бы сравнили шинель башмачника?

С нежным юмором ведает Гоголь об этом великом ребенке, который умел быть довольным своим жребием и служил с любовью , который собственной кротостью и христианским поведением оказывал облагораживающее влияние на других людей. Когда юные бюрократы подсмеивались и шутили над ним, он вытерпел. Если же шуточка оказывалась слишком невыносимой, он произносил: Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? И было'в этих словах что то такое, преклоняющее на жалость , что вздрогнул однажды юный человек и долго позже, среди самых радостных минут, представлялся ему низенький бюрократ с лысинкой на лбу . А в словах его звенели иные слова: Я брат твой .  

С горьковатым состраданием мы глядим на кроткого служащего, который живет и работает как автомат, копирующий департаментские документы. Читая повесть, мы дивимся, как долголетняя рутинная работа Акакия Акакиевича лишила его возможности сколько-нибудь без помощи других думать: Один директор, будучи добросердечный человек и желая наградить его за длинную службу, отдал приказ дать ему что-нибудь поглавнее, чем обычное переписыванье; именно из готового теснее дела велено было ему сделать какое-то отношение в другое присутственное место; дело состояло только в том, чтоб переменить большой титул да переменить кое-где глаголы из первого личика в третье. Это задало ему такую работу, что он взмок совершенно, тер лоб и, в конце концов, произнес: Нет, превосходнее дайте я перепишу что-нибудь .  

Явно обеднение духовной жизни Башмачкина, ограниченной не самим департаментом, а теми повинностями, которые он исполняет. Все его существование сведено к служебным функциям: Там, в этом переписываньи, ему виделся какой-то собственный разнородный и приятный мир Вне этого переписыванья, казалось, для него ничего не было .  

Иного мира, другой жизни Башмачкин не знал. Больше того, он даже идеи не имел, что есть другая, истинная, жизнь. Все, что есть у Башмачкина, это неизменная борьба за существование. Непрестанный труд Акакия Акакиевича не может обеспечить ему даже сведенные к минимуму потребности.  

Необходимость пошивки новейшей шинели для него - не просто ежедневная неувязка, а событие огромной значимости. Только еще одно самоограничение, очередное урезание собственных потребностей, и без того урезанных, может посодействовать этому герою отыскать выход.  

Акакий Акакиевич дает отчет своим жертвам. Потому так велика его радость при достижении цели: Самый торжественнейший в жизни Акакия Акакиевича был денек, когда Петрович принес, в конце концов, шинель .  

Башмачкин принадлежит к той категории людей, которые в сословном сообществе вполне лишены всякой защиты. Там, где господствует поклонение сильным и богатым, Башмачкин не существует как личность. Среди людей, с которыми он связан по долгу службы, Акакий Акакиевич встречает отношение или холодно-равнодушное, либо саркастически-оскорбительное: В департаменте не оказывалось к нему никакого почтенья , Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически Молодые бюрократы подсмеивались над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия  

Новая шинель привела к преображению личности героя. Он как словно оживился, стал подмечать окружающих его людей, наружный мир. Но недолго продолжалось это возрождение Акакия Акакиевича. Он и дня не проходил в собственной обновке. На следующий же денек вечерком ее украли. Это было ужаснейшее потрясение для Башмачкина. Он осмелился на диковинный для него поступок сражаться за свою шинель. Но чиновничья машина не отдала ему никакого шанса. Башмачкин добрался даже до веского личика и посмел ему перечить. Веское личико обвинило Башмачкина в вольномыслии. После этого Акакий Акакиевич так и обмер, пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять он бы шлепнулся на пол; его вынесли почти без движения . В итоге Башмачкин заболел и погиб.