Сочинение на тему:"Религия обмана" и ее служители в комедии "свои люди

Ну это не сочинение, а известье.(у меня было) Это одна из первых комедий А.Н.Островского Банкрут, или Свои люди - сочтемся!, была написана в 1849 году. Она сходу же была увидена читающей публикой и принесла заслуженную славу автору. 440 литература Сюжет ее взят из самой гущи жизни, из хорошо знакомых драматургу юридической практики и купеческого быта. Обман тут начинается с малого - с умения приказчика материю потуже затянуть или шмыгнуть через руку аршин ситца перед носом зазевавшегося покупателя; длится большой и опасной аферой торговца Самсона Силыча Вольтова, а заканчивается тем, что более юный и проворный мерзавец приказчик Лазарь Елизарович Подхалюзин обводит вокруг пальца своего владельца - ветхого плута и пройдоху. Вся эта жизнь основана на механизмах обмана, и если не обманешь ты, околпачат тебя - вот что смог показать Островский. Торговец Большое объявляет о том, что он стал нулем. В реальности это один из ходов в коммерческой забаве, с помощью которого он хочет закрыть расчеты с кредиторами, уклониться от уплаты долгов. Все свое состояние Великое переводит на имя верного человека - приказчика Подхалюзина. Этот оборотистый слуга под стать своему владельцу: руководствуясь не одними романтическими ощущеньями, женится на дочери Самсона Силыча Липочке, а потом присваивает имущество тестя. Большов отчаливает в долговую тюрьму. Его можно было спасти. Для этого довольно возвращать кредиторам желая бы маленькую часть долгов. Но Подхалюзин и Липочка еще во время помолвки решили, что старики почудили на своем веку, теперь нам пора. И долги Самсона Силыча остаются неоплаченными Разгадка этого сюжета - в обыкновенной психологии самодурства. Большов вообще-то признает моральные законы и правила, но только не для себя; его мораль действует только в одну сторону. Для всех - мораль, а для него - выгода. Большов принадлежит к ветхой породе московского купечества: он груб, прямолинеен и простоват. Все в доме - от супруги Аграфены Кондратьевны и до мальчугана Тишки - дрожат при его возникновении, и чувство этой беспредельной власти над домашними согревает душу Самсона Силыча. Он не имеет повода усомниться в том, что безмолвная родня и челядь слепо покорливы ему. Большов размышляет, что весь мир делится на чужих, которых греховно не обманывать, и собственных, которым самой природой определено подчиняться его воле и присутствовать в домашнем рабстве. Он не может допустить и мысли, чтоб свои люди что-или умышляли против него либо оказались своенравными. Большов готов одурачить всех кругом, но проявляет внезапную доверчивость к Подхалюзину - и на этом проигрывает все. Но еще более подводит Самсона Силыча то, что, казалось бы, является источником его силы, - его самодурная спесь, тупая уверенность в авторитете силы и страха для собственных, к числу которых он вправе отнести воспитанного с детства в доме Подхалюзина. Но Под- халюзин дурачит собственного покровителя дерзко, цинично, проявляя беззастенчивость дельца, нарождающегося нового бизнесмена, перед которым сам Большов может показаться легковерным простачком. Островский как бы разворачивает тему самодурства во медли, следя за диковинными изменениями. Самодурство показано не только как плод дикости, невежества, но и как вымещаемое подневольным человеком прежнее его ничтожество. То, что когда-то Самсон Силыч на Балчуге голицами вел торговлю, то, что добросердечные люди его Самсонкою звали и подзатыльниками кормили, он никогда не забудет и не простит. Теперь он измывается над семейными как бы в счет собственных былых унижений. А едва только власть в доме перебегает к Подхалюзину, как этот тишайший приказчик, твердивший только не могу знать-с и как для вас угодно, становится холоден, самовластен и нагл. Сатиру Островского постоянно привлекала среда полуобразованности, отечественные горожане во дворянстве. За вершками наружней просвещенности, заемными словечками и манерами, нередко еще карикатурно искаженными (все эти антриган, антересен, проминаж, разуму непостижимо), таилась та же грубость понятий, искренняя неразвитость. Создатель открыл смешной эффект мещанской полукультуры: снов и воспримет, эстетики жестокого романса, особенных обрядов знакомства и ухаживания - со своими обиняками, подходцами, любимыми разговорами о том, что для вас лучше нравится - зима или лето либо что превосходнее мужчина либо женщина. И каждый раз читатель уверяется в том, как бедна действительность таковой жизни.