можно ли е.базарова именовать положительным героем ? дайте развернутый ответ.

В сущности, формулировка не совсем четкая: разве люди делятся только на положительных и отрицательных? Окончательно, нет. Базарова нельзя поставить на одну доску с Марком Волоховым из романа Гончарова Обрыв. В Евгении можно отыскать множество свойств, которыми следует восхищаться, но все же, читая роман, нельзя избавляться от идеи о какой-то ущербности, неполноценности героя, его обреченности. Это имеет свои изъяснения. Посреди тургеневских героев Рынков выглядит чужаком, невероятно отыскать никого, сколько-нибудь подсказывающего стального нигилиста. Исступленный фантазер Рудин, разумный, добрый, мягенький Лаврецкий, храбрый и целеустремленный, но в то же время дивно очаровательный и поэтичный Инсаров. И вдруг этот человек, его резкие категоричные суждения, его грубость, надменные манеры и его воля, железная, несгибаемая, могущественная воля, которая может сокрушить все на собственном пути, его фанатичная верность своим эталонам. Базаров это не тургеневская фигура: писатель сам побаивался собственного героя, побаивался и восторгался в то же время. По-видимому, невзирая на его утверждение, что макетом вида нигилиста послужил не Добролюбов, а некий доктор Д. (удивительно, что Тургенев не именовал фамилию вполне, а исходная буковка Д. подходит к фамилии Добролюбова), в Базарове отразился конкретно заключительный. Добролюбова Тургенев боялся, ему был неприятен этот семинарист, его твердость, резкость, непримиримость, даже то, что сюртук у него был застегнут на все пуговицы, как у плебея. И в то же время восторгался им. Устремлялся убедить себя, что его неприязньэто не классовое чувство, что Белинский тоже разночинец, но был очень очаровательным, но здесь же с горечью осознавал, что в нем, в самом Тургеневе, нет таких черт, которыми владел Добролюбов. Это странноватое, противоречивое отношение сохранилось и в романе. Тургеневу были чужды базаровские идеи, он не знал настоящей деятельности этих нигилистов, да к тому же и цензура.... Базаров дан вне собственного дела, мы его лицезреем лишь с одной стороны. Он очень категоричен, иногда даже до кичливости, он не желает прислушиваться к чужому воззренью. Он груб и резок и нисколечко не стыдится в собственных оценках. Павел Петрович для него устарелое явление. Николай Петрович человек отставной, его песенка спета. Выслушав историю о романтическом увлечении Павла Петровича, он бросает пренебрежительно: На собственном молоке обжегся на чужую воду дует. У него никогда не появляется желания вникнуть в чужую жизнь, понять ее, пособолезновать.