Необыкновенности драматических творений в российской литературе. Нужен маленький доклад.

Драматические творения организуются высказываниями персонажей. По словам Горького, пьеса просит, чтоб любая действующая единица характеризовалась словом и делом самосильно, без подсказываний со стороны творца (50, 596). Развернутое повествовательно-описательное изображение тут отсутствует. Фактически авторская речь, с подмогою которой изображаемое характеризуется снаружи, в драме вспомогательна и эпизодична. Таковы заглавие пьесы, ее жанровый подзаголовок, указание на место - и время деянья, перечень персонажей, иногда

сопровождаемый их короткой суммирующей характристи-кой, предваряющие акты и эпизоды описания сценической обстановки, а также ремарки, даваемые в виде комментария к отдельным репликам героев. Все это составляет побочный текст драматического творения. О с-н о в н о и же его текст это цепь диалогических реплик и монологов самих действующих лиц.

Отсюда некая органиченность художественных способностей драмы. Писатель-драматург пользуется только долею предметно-изобразительных средств, которые доступны создателю романа или эпопеи, новеллы либо повести. И нравы действующих лиц раскрываются в драме с наименьшей свободой и полнотой, чем в эпосе. Драму я...воспринимаю, подмечал Т. Манн, как искусство силуэта и чувствую только рассказанного человека как объемный, целостный, реальный и пластический образ (69, 386). При этом драматурги, в отличие от творцов эпических творений, принуждены ограничиваться тем объемом словесного текста, который отвечает запросам театрального искуссства. Сюжетное время в драме должно поместиться в требовательные рамки медли сценического. А спектакль в обыкновенных для европейского театра формах длится, как знаменито, не более 3-х-4 часов. И это просит соответствующего размера драматургического текста.

Вместе с тем у автора пьесы есть и существенные превосходства перед творцами повестей и романов. Один изображаемый в драме момент плотно примыкает к иному, соседнему. Время воспроизводимых драматургом событий на протяжении сценического эпизода (см. гл. X) не сжимается и не растягивается; персонажи драмы обмениваются репликами без сколько-нибудь заметных временных промежутков, и их выражения, как отмечал Станиславский, составляют сплошную, непрерывную линию. Если с подмогою повествования действие запечатлевается как нечто прошедшее, то цепь разговоров и монологов в драме делает иллюзию истинного времени. Жизнь тут разговаривает как бы от собственного собственного личика: меж тем, что изображается, и чтецом нет посредника повествователя. Действие драмы протекает будто перед очами читателя. Все повествовательные формы, писал Ф. Шиллер, переносят истиннее в прошедшее; все драматические делают прошедшее настоящим (106, 58).

Драматический род литературы воссоздает деяние с

наибольшей непосредственностью. Драма не дозволяет суммарных черт событий и поступков, которые заменяли бы их детализацию. И она является, как увидел Ю. Олеша, испытанием строгости и сразу полета таланта, чувства формы и всего неподражаемого и удивительного, что сочиняет талант (71, 252). Сходственную же мысль о драме высказал Бунин: Приходится сжимать мысль в четкие формы. А ведь это так увлекательно.