Каким предстаёт перед нами образ пимина?

Одним из самых замечательных творений, обращенных к истории Рф, является драма Борис Годунов, поражающая широтой охвата российской жизни XVII века. Наибольшее достижение Пушкина-драматурга проявилось в творении неподражаемых характеров действующих персонажей. Одним из самых ярких образов в творении является образ летописца Пимена. Полное представление о нем не может сложиться без описания монастырской кельи это как раз предполагаемые обстоятельства, в которых и раскрывается нрав героя.

Известно, что за первой ремаркой в предварительном варианте шло: Летописец пишет, Григорий дремлет. В конечном варианте появилось: Отец Пимен, Григорий почивающий. Но на самого летописца в этой сцене читатель глядит очами Григория. С какой непосредственностью и юношеским восторгом говорит Григорий о сосредоточенном, погруженном в занятие Пимене:

Как я люблю его безмятежный вид,

Когда, душой в прежнем погруженный,

Он летопись свою ведет

Творя драму, Пушкин хотел выделить непроницаемость духовного мира Пимена, всю его недоступность для окружающего мира. Недаром Григорий нередко угадать хотел, о чем он пишет:

Ни на челе высоком, ни во взглядах

Нельзя прочитать его сокрытых дум.

Григорию летописец, склонившийся над своими трудами, больше напоминает дьяка, но все же сопоставленье это в большей ступени наружнее.

Так точно дьяк в указах поседелый,

Спокойно зрит на правых и виноватых.

Добру и злу внимая бесстрастен,

Не ведая ни жалости, ни гнева.

На самом деле Пимен совершенно иной. Его нельзя назвать бесстрастным к тому, о чем он повествует, а тем более к добру и злу: для Пимена зло есть злобно, а благо наивысшее человеческое счастье. С какой же болью разговаривает летописец Григорию о том, чему ему пришлось стать очевидцем: Привел меня бог созидать злобное дело, Кровавый грех. Слова Пимена о случившемся злодеянии будут несколько раз повторены действующими личиками трагедии.

И как несчастье принимает Пимен венчание Бориса на королевство, совершенное против божеских и человеческих законов:

О страшное, диковинное горе!

Прогневали мы господа, согрешили:

Владыкою для себя цареубийцу

Мы нарекли

И сколько печали, боли и раскаяния в определении Пименом собственной летописной повести:

Сей повестью плачевной заключу

Я летопись мою

Наивысшее назначение жизни летописца Пимен усматривает в том, чтобы потомки узнали всю правду о жизни своих предков, правду истории: Да ведают отпрыски православных Земли родной прежнюю судьбу

Это может показаться странным, но юношеская жизнь Пимена была заполнена кипением страстей. И только спустя много лет Пимен решил предназначить себя служению духовным целям:

Постой лоры только ведаю блаженство,

Как в монастырь господь меня привел.

Свое истинное блаженство разумный Пимен находит в размышлениях, в сосредоточенном писании. И его наивысшая мудрость это вдохновенный труд. На склоне лет Пимена занимает только его заключительное сказанье. Он весь в священном деле, которое совершается во имя больших целей.

Сам Александр Сергеевич Пушкин примечал, что в виде Пимена нет никакого вымысла, это исторически достоверный характер. Писателю только хотелось собрать воедино те черты, которые он сыскал в старых летописях: простодушие, кротость, неименье суетности и пристрастности.