почему маяковский назвал стихотворение "лето на даче" диковинным приключением?

Стихотворение Диковинное приключение, былое с Владимиром Маяковским летом на даче посвящено теме нелегкого, но добропорядочного поэтического труда. Как и большая часть творений В.В. Маяковского, оно выстроено на разговоре и несет в для себя ясно выраженное публицистическое начало. Главной художественный прием в данном произведении параллелизм: сопоставляются жизнь солнца и творческий путь стихотворца.

Достаточно-таки длинноватое заглавие стихотворения, снабженное также еще подробным подзаголовком, верно конкретизирующим место действия, нацеливает на серьезный рассказ о реально происшедших событиях.

Стихотворение раскрывается дачным пейзажем, который выполнен также необычно, как необычно заявленное в заглавии приключение стихотворца.

Его раскрывает выразительная гипербола В 100 40 солнц закат пылал, выделяющая силу летнего зноя и одновременно задающая динамику всему последующему дейст-ную творенья:

А завтра 
опять 
мир залить 
вставало солнце ало.
И денек за деньком
ужасно злить
меня
вот это
стало.

Так намечается в творении мнимый конфликт. Дальше задиристый лирический герой бросает небесному светилу отчаянный вызов:

В упор я крикнул солнцу:
Слазь!
довольно шляться в пекло!

В репликах героя много разговорных и просторечных фраз. Это придает его речи панибратский нрав. Первоначально дерзнувший пообщаться с солнцем, человек будто важничает своим бесстрашием. Потом солнце все-таки откликнулось на брошенный вызов, настроение героя меняется:

Черт дернул дерзости мои
орать ему,
сконфужен, 
я сел на уголок скамьи, 
побаиваюсь не вышло б ужаснее!

В стихотворении (как и в лирике В.В. Маяковского в целом) очень сильно драматургическое начало. Фантастическое деянье разворачивается как повседневная застольная сцена: перед нами два близких друга, водящие за самоваром житейский разговор. Они (поэт и солнце) сетуют друг другу на повседневные препядствия и в конце концов договариваются соединить свои усилия в общем деле:

Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим, 
вспоем
у мира в сероватом хламе.
Я буду солнце лить свое, 
а ты свое, 
стихами.

При этом златолобое солнце конечно приобретает человечий образ: оно не только ведет медленный разговор, но его даже можно похлопать по плечу.

В конце стихотворения разрушается абстрактный образ общего врага:

Стена теней, 
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.

Произведение заканчивается оптимистической картиной торжества стихов и света, всего самого прекрасного на земле.

Поэтичные метафоры помогают В.В. Маяковскому скооперировать умопомрачительный и реалистический планы художественного отражения реальности:

Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскину в луч-шаги, 
шагает солнце в поле.

Лирический герой принимает небесное освещало как некоторое реальное существо ассистента стихотворца. Оба они делают одно общее дело несут миру свет.

В.В. Маяковский устремлялся быть последовательным в собственных взорах на искусство. Данное стихотворение стихотворца перекликается но проблематике с рядом других его творений, посвященных теме поэта и поэзии.