Мильон терзаний по плану 1 судьба комедии 2 циничная судьба 3

Нельзя представить для себя, чтобы могла появиться когда-нибудь другая, более естественная, обычная, более взятая из жизни речь

Нельзя представить для себя, чтобы могла появиться когда-нибудь другая, более природная, обычная, более взятая из жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то нераздельное потом, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот... шутку и злоба российского разума и языка. Горе от разума... комедия жизни.

Полотно ее (комедии) захватывает длиннющий период российской жизни от Екатерины до правителя Николая. В группе 20 лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся бывшая Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы. И это с таковой художественною, беспристрастною законченностью и определенностью, какая далась у нас только Пушкину и Гоголю.

Одни ценят в комедии картину столичных характеров знаменитой эры, творение живых типов и их искусную сортировку... иные... дорожат более эпиграмматической солью языка, живой сатирой моралью, которою пьеса до сих пор, как неистощимый колодезь, снабжает всякого на каждый обиходный шаг жизни.

О Чацком:

Только о Чацком многие недоумевают: что он такое?.. Чацкий не только разумнее всех прочих лиц, но и позитивно умен. Речь его бурлит разумом, остроумием. У него есть и сердечко, и при том он безупречно честен... Он чистосердечный и горячий деятель... Меж тем Чацкому досталось до дна... опьянеть... горькую чашу не обнаружив ни в ком сострадания живого, и уехать, увозя с собой лишь мильон терзаний... Он знает, за что он ведет войну и что обязана принести ему эта жизнь... Эти честные, жаркие, время от времени желчные личности, которые не прячутся покорливо в сторону от встречной уродливости, а смело идут навстречу ей и вступают в борьбу... Чацкий... более живая личность, натура его посильнее и поглубже иных лиц и поэтому не могла быть исчерпана в комедии.

О Софье:

Это (Софья) смесь превосходных инстинктов с неправдою, живого разума с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения, путаница понятий, интеллектуальная и порядочная слепота все это не имеет в ней нрава собственных пороков, а является как общие черты ее круга... Софья... прячет в тени что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. Остальное принадлежит воспитанию.

О фамусовском обществе:

Этот муж (Горич), не так давно еще бодрый и живой человек, сейчас опустившийся, облекшийся, как в халатик, в московскую жизнь господин, супруг-мальчишка, супруг-слуга, эталон столичных мужей Эта Хлестова, остаток екатерининского века, с моськой, с арапкой-девченкой, эта княгиня и князь Петр Ильич без слова, но такая разговаривающая руина прошедшего, Загорецкий, явный жулик, спасающийся от тюрьмы в превосходнейших гостиных и откупающийся угодливостью вроде собачьих полосок, и эти N. N. и все толки их, и все занимающее их содержание! Наплыв этих лиц так обилен, портреты их так рельефны, что созерцатель холодеет к интриге, не успевая ловить эти быстрые наброски новых лиц и прислушиваться в их уникальный говор.