опишите музыку баллады лесной король

Лесной король - свободная композиция, музыкальное строение которой подчинено развёртыванию сюжета. Замечательна при этом гармония всех соотношений: сквозного музыкально-драматического развития и симметричности форм, вокального и инструментального начал, выразительности и изобразительности.

Ритм сопровождения, его постоянное тяжёлое биение, пронизывает балладу, скрепляет и соединяет все доли целого. В эту безостановочную октавную дробь - подражание топоту жеребца, скачке - вклиниваются беспокойно возбуждённые гаммаобразные взлёты в басу. Соединяя изобразительные и выразительные приёмы, Шуберт создаёт полную визуально-слуховую иллюзию.

Начинается баллада великим фортепианным вступлением, материал которого продолжает затем развиваться в партии сопровождения.

Не считая фортепианного вступления есть ещё и певческое обрамление, то есть певческое вступление и послесловие; оно ведётся от лица рассказчика-повествователя:

Кто прыгает, кто мчится под хладною темнотой?
Ездок запоздалый, с ним отпрыск юный.

Словами рассказчика заканчивается повествование:

Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мёртвый малыш лежал

Остальной текст - ровная речь, распределённая между папой, его отпрыском и лесным королём.

Реальные личика - повествователь, отец, ребёнок объединены близостью интонационного строя. Но в согласовании с текстом, в музыку баллады всякий раз привносятся новые штришки, которые оттеняют индивидуальные черты, состояние каждого персонажа.

Речь Лесного короля заметно отличается от взволнованной речи рассказчика, ребёнка и отца господством нежной вкрадчивости, мягкости, завлекательности. Обратите внимание на нрав мелодии - отрывистой, с обилием вопросов и восходящих интонаций в партиях всех персонажей, не считая Лесного короля, у него же она - плавная, закруглённая, певучая.

Но не только нрав мелодической интонации - с появлением Лесного короля изменяется всё фактурное сопровождение: ритм яростной скачки, пронизывающий балладу от начала до конца, уступает место более спокойно звучащим аккордам, очень благозвучным, ласковым, убаюкивающим.

Появляется даже необыкновенный контраст меж эпизодами баллады, таковой взбудораженной, беспокойной по характеру в целом, с двумя только проблесками спокойствия и благозвучия (две фразы Лесного короля).

Не зная содержания творенья, вероятно даже ошибиться, связав лирические эпизоды с возникновением добросердечного и ясного персонажа на фоне общего смятения и волнения. Такая трагическая ирония этой музыки, как бы дразнящей слушателя надуманным светом и мягеньким призывом.

На самом деле, как это нередко посещает в искусстве, конкретно в таковой ласковости таится самое ужасное: клич к погибели, непоправимости и безвозвратности ухода.

Поэтому музыка Шуберта не оставляет нам иллюзий: чуть смолкают сладостные и ужасные речи Лесного короля, тут же вновь врывается неистовая скачка жеребца (или стук сердца?), собственной стремительностью показывающая нам заключительный рывок к спасению, к преодолению ужасного леса, его темных и таинственных глубин.

На этом и кончается динамика музыкального развития баллады: потому что в конце, когда наступает остановка в движении, заключительная фраза звучит теснее как послесловие: В руках его мёртвый младенец лежал.

Эта баллада, благодаря реализму собственных образов, является одним из самых впечатляющих произведений Шуберта.