извещение о известном трагике

Эсхил (др.-греч. , 525 до н.э. 456 до н.э.) древнегреческий драматург, отец европейской катастрофы.

Главные сведения

Эсхил принадлежал к аристократической семье. Одним из его братьев был герой Марафонской битвы Кинегир; одним из племянников - Филокл, выдающийся трагический поэт 2-ой половины V века до н.э. Отпрыск Эсхила Евфорион также писал катастрофы.

Родиной Эсхила был аттический город Элевсин, замечательный своими древними таинствами, учреждёнными, по преданию, самой богиней Деметрой. В этих таинствах, под прозрачным эмблемой восстановления погруженного в землю зерна, проводились широкомысленные идеи о дальнейшем воскресении похороненного в земле человека, о его загробной жизни, о награде добросердечным и каре для злобных. Они дали направление разуму юного Эсхила, принуждая его вдумываться в смысл жизни, в отношение человеческой воли к божеству и к року, в предпосылки и условия нравственного падения и нравственного оправдания.

Зависимость Эсхила от культа элевсинской Деметры не улизнула от его современников: Аристофан в собственных Лягушках (под этим оглавлением прячется драматизованное состязание меж Эсхилом и Еврипидом, заканчивающееся победой первого) влагает ему в губа последующую мольбу: Деметра, воспитавшая мою душу, дай мне оказаться благородным твоих таинств. Но если направление Эсхилова творчества и было обосновано его рождением в Элевсине, то собственной ареной он был обязан Афинам; благодаря им он стал не певцом литургических гимнов и кантат, а трагическим стихотворцем.

В Афинах теснее с давнешних пор существовал культ Диониса, господа не столько вина, сколько того особенного вакхического экстаза, с которым греки в первый раз познакомились при посредстве вина и который поразил их впечатлительный и вдумчивый разум, как второе (после сна) и ещё более очевидное подтверждение обособленности людской души и её возможности к выступлению, к исступлению (греч. ek-stasis) из рамок индивидуальной, телесной жизни. Вот почему на празднествах Диониса осуществлялись с старых пор экстатические поэмы, так нарекаемые дифирамбы, поэмы видений и приподнятых эмоций; их технической необыкновенностью была самостоятельная роль корифея, который, * в лирическую песнь хора вставлял пассажи эпического характера и размера, так что лирика чередовалась с эпикой, аффекты с видениями, между тем как в силу общего экстатического настроения все исполняющие чувствовали свои души перенесёнными в другие тела и говорили и действовали как герои тех видений, которые занимали их воображение в данную минутку. Такой эмбрион катастрофы; его развитие до Эсхила состояло.