Помагите пажалуста с песней про ребяческий дом просто я сам из

Каждый день он лицезрел как в очах приятелей на месте, искор надежды загоралось пламя нелюбви.
С незапятнанного листа новыми кистями наброски, дрожащими руками живописали свою жизнь
Робкими мазками призрак одиночества не оставлял его в покое длинными ночами,
Его трудности казались кому-то мелочами, но не каждому стерпеть это по плечам.

Мать! и посреди шести миллиардов где-то. Мама! ты у меня всего одна на планетке.
Мать! какой бы не была, пусть не будет стыдно. Только отбери меня вспять, я простил.
Мать! и среди 6 млрд где-то. Мать! ты у меня всего одна на планетке.
Мать! какой бы не была, пусть не будет постыдно.

Когда за спиной заместо семьи прохладные стены, томным багажом тянутся к земле колени.
Разыскиваешь родную душу над каждой чужой тенью и каждый денек сулит новейшую чашу колебаний.
И не стерпеть эту боль и не понять ни за что, что чувствует дворняга водиночку под дождем.
Того и ожидает, что заберет вспять к для себя опьяненный, каким бы не был он плохим, все таки хозяин.

Малыши матерей, которым нет извиненья, малыши отцов-тряпок, что мужчинами не стали.
Очами полными печали сопровождают, как предки водят за ручки свои чада.
Они не виноваты, что были им не рады, их предки не люди, а исчадья ада.
И каждый вечер без колыбельной засыпая, грезят что единожды поцелует тоже на ночь мать.

Мама! и среди 6 млрд где-то. Мать! ты у меня всего одна на планете.
Мама! какой бы не была, пусть не будет постыдно. Только отбери меня вспять, я простил.

Только забери меня вспять, я простил.

Мать! и посреди 6 млрд где-то. Мама! ты у меня всего одна на планетке.
Мама! какой бы не была, пусть не будет постыдно. Только отбери меня назад, я простил.
Мать! и посреди 6 млрд где-то. Мама! ты у меня всего одна на планетке.
Мама! какой бы не была, пусть не будет постыдно. Только отбери меня вспять, я простил.

Я простил, мама, я простил.