Как раскрывается музыкальный образ в романсе М. Глинки Я тут, Инезилья...?.

Серенада Глинки Я тут, Инезилья был написан в Петербурге в 1834 году на еще неопубликованные стихи Пушкина, которые сам поэт отдал юному композитору.

Романс теснее у Пушкина производит воспоминание испанской серенады, а Глинка абсолютно природно подчеркивает эту необыкновенность стихотворения, придавая мелодии и аккомпанементу соответственный государственный колорит. Пушкинская серенада преобразуется композитором в обычный испанский монолог героя-хахаля и только в середине его, как сгусток исступленной страсти, слышится восторженная хвалебная песнь.

Первая часть романса иллюстрирует хрестоматийный образ испанца-всадника. Глинка заглушает неподходящую серьезность, присваивает ситуации комический колер, подчеркивает искренно театрально-развлекательный, забавно-беспечный и вместе с тем элегантный, в духе рыцарских времен, нрав классической так нарекаемой народной сцены.

Музыка, правда на очень краткий период, преображается в среднем эпизоде, куда как раз и врывается кусок собственно серенады. Негой и страстью проникнуты всего лишь 10 тактов, а далее опять воцаряется атмосфера условностей, связанных с демонстрацией испанского колорита, шуточки, коварной забавы, смешанной с показной галантностью и тончайшей драматичностью, которую композитор и не скрывает, живописуя вид героя пушкинского стиха.

От внимания композитора не укрылся ни один образный штришок, ни одна авторская интонация; нотки развеселой драматичности (исполнен отвагой, окружён плащом), быстро мелькающие детали действия (с гитарой и шпагой) на все моментальная реакция образов мелодии и фактуры. Это пробегающие приметы ночных серенад рождают интонацию незлой пародии на жанр.

Имя Инезилья, вошедшее в отечественную словесность благодаря этому романсу - серенаде неизменно соединяется с образом великолепной испанки, становится эмблемой женской красоты, полной необыкновенной, бешеной прелести.