Музыка игрушки и забавы дворянских малышей в 19 веке

С XVIII в. детки стали предметом особенного публичного внимания. Забота о воспитании, комфорте малыша являлась показателем развития сообщества, его высочайшего сознания и дворянской культуры, определявшей духовное развитие Рф. Детство становится одной из наиглавнейших тем искусства и литературы. 
Вослед за Ребяческими годами Багрова внука С.Т. Аксакова, потом Детством Л.Н. Толстого в российской литературе возникает жанр автобиографического повествования из юношества. Ранний возраст постепенно стали разглядывать как важный период жизни человека с особой психологией, миропониманием и ощущениями.
Одним из проявлений этого энтузиазма к детям появилась и особая мебель, которая в XIX в. становится повседневным явлением. Для детей отводят особые комнаты детские, где они проводят самые ранние годы жизни. Упоминания о ребяческих встречаются во многих произведениях художественной литературы. Он [Каренин] по несколько раз в денек прогуливался в детскую и подолгу сиживал там, так что кормилица и няня, сначала трусившие перед ним, привыкли к нему... В первой детской Сережа, лежа грудью на столе и положив ноги на стул, живописал что-то, весело приговаривая. Ребяческие комнаты, как верховодило, вмещались в верхних этажах, в антресолях. Они были невысокими. Маленькие окна размещались низко от пола. С учетом этого и мебель в антресольных комнатах делали более низкую. 
Вот как ребенок из обнищавшей дворянской семьи (1830 г.) в романе А.К. Шеллера-Михайлова Гнилые болота рассматривал остатки былого благополучия родного дома: Я же, тогда еще двухгодовой ребенок, сидя на высоком стуле и ждя подачки, обозревал все окружавшее меня... Грозно смотрели на меня из темных углов и мощный шкап с бронзовой отделкой, и брюхастый комод, практически почерневший, и стулья с тяжелыми потускневшими спинками.
Совершенно другие чувства испытывает герой повести Л.Н. Толстого Детство: Набегавшись досыта, сидишь, посещало, за чайным столом, на собственном высочайшем креслице; уже поздно, издавна опьянел свою чашечку молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с места, сидишь и слушаешь. И как не слушать? Маман говорит с кем-нибудь, и звуки голоса ее так сладки, так приветливы. Одни звуки эти так много разговаривают моему сердцу!. 
О ребяческих годах вспоминал С.Т. Аксаков: Две ребяческие комнаты, в которых я жил вкупе с сестрой, выкрашенные по штукатурке голубым цветом, находившиеся около спальной, выходили окошками в сад, и посаженная под ними малина росла так высоко, что на целую четверть заглядывала к нам в окна, что очень увеселяло меня и неразлучного моего друга маленькую сестрицу.
Е.А. Андреева-Бальмонт в собственных мемуарах пишет, что в их доме детские размещались наверху и понизу, на первом этаже, для старших братьев и сестер с гувернантками.
Меблировка в этих комнатах была всюду однообразная: постель, покрытая белоснежным кисейным покрывалом, перед постелью коврик. Мраморный умывальник, в который наливалась вода сверху. Шкаф для белья. Письменный стол и этажерка для книжек. Только в расстановке вещей на письменном столе и в выборе их проявлялся личный вкус каждого жителя комнаты. Желая необычного было малюсенько, так как младшие дети всегда подражали старшим...
Верхние ребяческие состояли из двух комнат и прихожей. Мы, младшие малыши, жили там совсем особенной жизнью с няней Дуняшей, под началом немки бонны Амалии Ивановны Гедовиус. Старушка эта выходила в нашей семье шесть младших малышей. Она нас мыла, облекала, кормила, водила гулять, не отходила от нас ни деньком, ни ночкой. Дуняша чистила наши платьица, убирала наши комнаты, приносила из кухни в подвальном этаже готовую еду, мыла посуду, подогревала молоко на печурке и больше ничего. Обе печки-голландки топил дворник, приносивший дрова снизу, белье стирала прачка. Амалия Ивановна постоянно что-то шила, штопала, вязала и возилась с нами.
Необыкновенную роль в жизни дворянских детей играли няньки, дядьки. Е. Водовозова в собственных воспоминаниях ведает о собственном детстве 40-х годах XIX в.: В жизни моего семейства няня игралась выдающуюся роль. Мы, малыши, были сильно привязаны к ней, а я и моя сестра Саша любили ее даже больше мамы... Всю любовь, всю привязанность собственного добросердечного сердца няня дала нашей семье. У нее не было собственной жизни: ее радость и горе были необыкновенно связаны с нашей жизнью. М.Ю. Лермонтов был привязан с детства к собственному дядьке А.И. Соколову, который опекал собственного любимца всю его жизнь.
А.С. Пушкин посвящал стихи собственной няне. Неведомый художник XIX в. в собственной работе Летний сад в Петербурге изобразил деток с няней на прогулке (няня, прогуливающая с двумя малюсенькими детьми, подвязав полотно под грудь малыша, учит его ходить).
По портретам малышей первой половины XIX в. трудно найти, кто изображен мальчик либо девченка. Едва ли не одно из самых первых мемуаров моих это колонна, прислонившись к которой я горько рыдал: какой-то старик дразнит меня Александрой Аркадьевной, поэтому что по моде того медли совершенно малюсеньких деток облекали девченками, вспоминал троюродный брат М. Ю. Лермонтова Александр Аркадьевич Столыпин.