Напишите пожалуйста доклад по окружающему миру 4 класс на тему "

В пустыне мы пробыли всего один денек, правда, с ночевкой. Теснее на закате мы заехали на гору, обрывающуюся в равнину Мертвого моря, и решили поставить палатки там. Глянули на Иудейскую пустыню, и обоим нам пришло в голову, что пустыня - это открытый мозг земли. Завтра никуда не поедем, пока не спадет жара.
Рано с утра, пока еще прохладно, я сел на краю обрыва и глядел, как меняется цвет воды от угольно-темного до фиолетового. Потом, достаточно резко, вода стала серо-голубой и наступила жара. Из-за очень ясного солнца и достаточно бедного пейзажа конфигурации, происходящие над Мертвым морем с движением солнца, кажутся не постепенными, как положено в природе, а отдельными сценами, как в театре. Изменение сцены становится заметным только тогда, когда сцена теснее иная. Игроки в этом театре - солнце и воздух, иорданские горы - занавес, а пейзаж статисты.
Днем, пока солнце не выйдет из-за иорданских гор и не осветит все место над Мертвым морем - царство мглы. Часов в десять в воздухе повисает жаркое марево и без того обесцвеченный ландшафт становится еще бледнее.
Но стоит солнцу избегать верхнее, вертикальное положение и начать светить на воздух чуток с боковой стороны, как все вдруг выступает из небытия, и освещается светлым, словно отовсюду исходящим светом. В таком свете тени более ясны, предметы смотрятся быстрее, как свои контуры, и вся сцена еще более напоминает театр.
Я так долго посиживал на краю обрыва, что когда пошел готовить пищу, мне казалось, что я все еще сижу там. Сготовили, поели, побеседовали. Только начали собираться двигаться далее, как позвонил мой мобильный и директор потребовал, чтобы я вышел на работу. Пришлось мне ворачиваться.
По выходе на работу меня посетила здоровая мысль. Сначала в шуточку, а позже я помыслил, что ведь, и на самом деле, это так. Когда я появился, одна дама закричала: А вот и Юра! А я ей разговариваю: А это теснее не Юра. Она: Как это, ты теснее не Юра? Я отвечаю: Да, в мою голову пришла новенькая идея, и сейчас это уже не я! Все засмеялись, а я помыслил, что ведь, вправду, с каждой новейшей, принятой мной думою, я становлюсь иным. Почему-то это доставило мне радость, и я поразмыслил, удивительно, ведь с человеком непрерывно происходят изменения, к примеру, с возрастом, но одним придается значение, а другим нет. Так как все это пришло мне в голову, после посещения Мертвого моря, я размышляю, что там и ответ - метафорическое достояние происходящего там, вызвано приближением восприятия и представлений к одному - театру. Идеи получают значение, как действенно реализующиеся в сюжете. Это состояние у меня сохранилось, и было перенесено на ситуацию на работе. А так как удовлетворенность, бесспорно, положительный ориентир, я пошевелил мозгами, что хорошо было бы выучиться вызывать это состояние и в обыкновенной обстановке - созидать свои идеи, как происходящее, со стороны.
Ночью, уже не в 1-ый раз, мне приснился сон, что я бесцельно брожу по коридорам и аудиториям института, но в отличие от прошлых вариантов этого сна, под самое утро ко мне подошел лектор и предложил заняться оформлением настенный газеты, так как студенты заняты учебой. Он очевидно намекал, что я занимаюсь здесь чем-то не тем, и как только я пробудился, здесь же сообразил, что же я искал в этих снах. Это было то же, что я желал узреть, когда в 1-ый раз вошел в библиотеку института, брал статью по арифметике и с час тупо глядел в нее, даже не пытаясь осознать, что значат эти каракули, а как словно пытаясь просочиться за них.
С одной стороны, непременно, это было проявлением некоторой инфантильной забавы. Наверняка, я желал смотреться более разумным, чем являюсь на самом деле. С иной, и это подтвердилось, когда я повзрослел, и особенно, когда два года изучал Тору в ешиве, я хотел осознать, что желает сказать своими писаниями создатель и, вообщем, узреть за строками его самого. К раскаянью, мне никто не объяснил, что в научных работах это не содержится, а то бы я веско раньше сообразил, что занятия наукой не для меня. Даже при самом интересном сюжете книги, меня интересует конкретно то, что хотел сказать этим создатель, и нередко, поняв это, я утрачиваю энтузиазм к последующему чтению. Подобное отношение к печатному слову развилось у меня в отношение к слову вообщем, а потом и ко всем символическим построениям и деяньям. Желая опровергать мышление и сознание, которые тоже являются видами символической деятельности, как делают йоги, я не склонен. Мне они служат для того, чтобы очертить и посмотреть со стороны на свою социальную часть. В итоге, мне время от времени удается рассмотреть кое-что за ее пределами. Происходит это нежданно и вне зависимости от моей воли, как словно что-то промелькивает в моем мозгу, и я ощущаю радость, как тогда, по возвращении из Иудейской пустыни.