Вступление повести "Тарас Бульба" , только не из веба.

I -- А поворотись-ка, сын! Экой ты забавной какой! Что это на вас за поповские подрясники? И эдак все прогуливаются в академии? -- Такими словами встретил ветхий Бульба 2-ух отпрыской своих, учившихся в киевской бурсе и прибывших домой к папе. Сыновья его только что слезли с коней. Это были два дюжие молодца, еще смотревшие исподлобья, как не так давно выпущенные семинаристы. Крепкие, здоровые лица их были покрыты первым пушком волос, которого еще не касалась бритва. Они были очень смущены таким приемом отца и стояли бездвижно, потупив глаза в землю. -- Стойте, стойте! Дайте мне рассмотреть вас хорошо, -- продолжал он, поворачивая их, -- какие же длинноватые на вас свитки! [Свиткой именуется верхняя одежка у малороссиян. -- Прим. Н. В. Гоголя] Экие свитки! Таких свиток еще и на свете не было. А побеги который-нибудь из вас! я посмотрю, не шлепнется ли он на землю, запутавшися в полы. -- Не смейся, не смейся, батьку! -- произнес наконец старший из них. -- Смотри ты, какой пышноватый! А отчего ж бы не смеяться? -- Да так, хоть ты мне и батько, а как будешь смеяться, то, ей-всевышнему, поколочу! -- Ах ты, сякой-таковой сын! Как, батька?.. -- сказал Тарас Бульба, отступивши с удивлением несколько шагов вспять. -- Да хоть и батька. За обиду не посмотрю и не уважу никого. -- Как же хочешь ты со мною биться? разве на кулаки? -- Да уж на чем бы то ни было. -- Ну, давай на кулаки! -- разговаривал Тарас Бульба, засучив рукава, -- посмотрю я, что за человек ты в кулаке! И отец с отпрыском, заместо приветствия после давнешней отлучки, начали насаживать друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь, то отступая и оглядываясь, то опять наступая. -- Глядите, добрые люди: ополоумел ветхий! совершенно спятил с разума! -- сказала бледноватая, тощая и благая мать их, стоявшая у порога и не успевшая еще обнять ненаглядных детей собственных. -- Малыши приехали домой, больше году их не видали, а он замыслил невесть что: на кулаки биться!