План к сочинению Овидия Метаморфозы пожайлуста помогите очень необходимо даю 30

1.3. Историческая база

Историческая основа Метаморфоз ясна. Овидий желал дать систематическое изложение всей древней мифологии, расположив ее по тем периодам, которые тогда представлялись полностью реальными. Из неоглядного огромного количества древних мифов Овидий избирает легенды с превращениями. Превращение является глубочайшей основой всякой первобытной мифологии. Но Овидий далековато не настолько наивный рассказчик античных легенд, чтоб мотив перевоплощения имел для него какое-нибудь случайное либо непосредственное значение. Все эти бесконечные перевоплощения, которым посвящены Метаморфозы, возникающие на каждом шагу и образующие собой трудно обозримое нагромождение, не продиктованыли такими же нескончаемыми превратностями судьбы, которыми была полна римская история времен Овидия и от которых у него оставалось неизменное воспоминание.

С большой достоверностью можно допустить, что именно эта беспокойная и беспокойная настроенность стихотворца, не видевшего нигде жесткой точки опоры, принудила его и в области мифологии изображать по преимуществу различного рода превратности жизни, что принимало форму первобытного превращения.

В этой собственной склонности к мифологическим метаморфозам Овидий вовсе не был единственным. Метаморфозы это вообщем один из любимейших жанров эллинистической литературы. Если у Гесиода, лириков и трагиков мотив превращения пока еще остается в рамках классической мифологии, то в собственных Причинах александрийский поэт III в. до н. э. Каллимах теснее широко употребляет этот мотив для разъяснения разных исторических явлений. О превращении героев в звезды умышленно писал Эратосфен, и его небольшое творение на эту тему дошло до нас. Некоторый Бойос сочинил стихи о превращении людей в птиц. Во II в. до н. э. в этом жанре писал Никандр Колофонский, а в I в. Парфений Никейский. Не было недостатка в сходственного рода произведениях и в римской литературе (к примеру, Эмилий Макр, I в. до н. э.).

Из всех представителей жанра перевоплощений Овидии оказался более талантливым и глубоким, обладающим к тому же превосходной техникой стиха. Это сделало его Метаморфозы мировым твореньем литературы. Будучи далеким от конкретной веры и в перевоплощения, и даже вообще в мифологию, Овидий, однако, не тормознул на ординарном коллекционерстве, воссоздающем мифы только ради самих мифов. Эллинистически-римская литература перевоплощений стала у него еще и определенной идеологией, без которой уже нельзя было бы судить о подлинной исторической базе его замечательного творения.

1.4. Идеология

И д е й н ы й смысл Метаморфоз довольно . сложна. Бесспорно, во времена Овидия цивилизованная часть римского сообщества теснее не могла веровать в мифологию. Но эта в общем правильная оценка дела Овидия к мифологии нуждается, но, в существенной детализации.

Невзирая на собственный скепсис, Овидий искреннейшим образом любит свою мифологию, она доставляет ему глубочайшую удовлетворенность. Не считая любви к своим богам и героям, Овидий еще испытывает какое-то чувство доброй снисходительности к ним. Он как бы считает их своими братьями и охотно прощает им все их недостатки. Даже и само теоретическое отношение к мифам у Овидия никак нельзя описывать как просто отрицательное. Тот подход к мифологии, который сформулирован самим стихотворцем очень досконально и притом с великой серьезностью, заключается в том, что обычно - и очень неточно - называется пифагорейством.

То учение, которое проповедует Овидий, вложено им в губа самого Пифагора. В этой философской теории Овидия главны четыре идеи:

вечность и неразрушимость материи;

вечная их изменяемость;

основанное на неизменное перевоплощение одних вещей в иные (при сохранении, но, их основной Субстанции);

постоянное перевоплощение душ из одних тел в иные.

Именовать все это наивной мифологией теснее никак нельзя, так как Овидий оперирует тут отвлеченными философскими понятиями. К примеру, мифология очевиднейшим образом используется тут для таких мыслях, которые имеют огромную философскую ценность и из которых особенное значение имеют 1-ые две, граничащие с настоящим материализмом.

Таким образом, если эстетическая мифология является для Овидия предметом глубокой радости и удовольствия, то философски она оказалась для него художественным отражением самых глубочайших и главных сторон реальности.