поведать о том что такое крестьянский труд

В наших деревнях молодежи достаточно много. Отсюда последующее двустороннее заключение: то ли закончился финал нового поколения крестьянства, то ли это временное затишье перед массовым бегством по великим и малым фабричным городкам. То и другое идиентично возможно. С одной стороны, близлежащие хозяйства хиреют на глазах, а иные прямо глядят в могилу, и, кажется, ничто не намекает на ренессанс. С иной стороны, работы по городкам мало, в нашем, к примеру, районном центре Зубцове еще труднее трудоустроиться, нежели встретить Всевышним суженную жену. Чем там живет-питается 6 тыщ мещан, это для нас мрачно.

Вообщем крестьянство люд равнодушный, непоэтический, и тем не менее хочется думать: а вдруг сельская молодежь в конце концов постигла поэтику земледельческого труда... Ведь это все-таки не то что восемь часов попорядку одну и ту же дырочку сверлить, либо торчать за прилавком, либо класть тычком-лажком силикатные кирпичи...

Крестьянский труд это вот что... После того, как встал вкупе с солнцем, помылся из рукомойника, приколоченного к березе, позавтракал яичницей со своим салом, господином выезжаешь из деревни на тракторе под лай собак и пение петухов. Если на повестке денька пахота, то приятно понаблюдать, как за тобою поднимается земля, похожая на шоколадное масло, и, вместо чаек, над ней кружится воронье. Если это сенокос, то дух захватывает от аромата свежеположенного трилистника, терпко-сладостного, как хороший одеколон. Если это уборка, то все время ласкает идея, что у тебя в бункере теснее на какую-то часть Рф припасены булки и калачи.

Одним словом, если подойти к делу сколько-нибудь поэтически, то крестьянский труд завидная толика для сурового мужчины. Во-первых, это прекрасно, ибо ты пашешь, а над головой голубое небо, по граням необозримые поля, и темнеют вдалеке тихие смешанные леса. Во-вторых, это добропорядочно, ибо земледелец кормит народ, получая за собственный труд сущие пустяки. В-третьих, это здорово, ибо разнородно и на свежем воздухе недаром по деревням сумасшедших нет.

В конце концов, это предрассудок, словно крестьянин трудится на земле полный световой денек. Разве что в пахоту приходится потеть чуть не от зари до зари, потому что земли-то много, а техники малюсенько, да еще она заводится через раз. В сенокос же и в уборочную страду работают от росы до росы, то есть, по нашим местам, приблизительно с пополудни и до шести.

Как и в ветхие времена, которые при всех теперешних неурядицах язык не поворачивается назвать добрыми, в страду не пьют, обед в поле возят, хлеба не жиже, чем в эру проработочных собраний и трудодней.

Неурядицы же посещают такие: который год куда-то деваются кредиты, которые область выделяет колхозам на солярку и остальные га-эс-эм. А то колхоз Россия купил новейшую сеноуборочную машину, которая сама упаковывает рулоны скошенной травы в пленку стоит на данный момент она около председательского забора и разве что интересует кочевых псов. Причина сей неурядицы такая: наша пленка, санкт-петербургской фабрикации, то и дело рвется, а голландскую пленку, которая никогда не рвется, при колхозной бедности не поднять. Если голландскую пленку покупать, то тогда килограмм сена будет стоить 5 рублей, а молоко наши колхозы сбывают по три целковых за литр больше им не дают.

Необыкновенность крестьянского труда по теперешним временам состоит в том, что тружеников куда меньше, чем прописанных на селе. В колхозе Путь Ильича хлеборобов всего шестьдесят душ, один свободный хлебопашец и несколько сот деревенских, которые живут безызвестно чем. То есть знаменито чем: огородом, а то продают на сторону молоко и мясо, строят дачникам заборы, крадут, собирают, где придется, цветной металл. Что до свободного хлебопашца, то он на собственных десяти гектарах выращивает капусту и возит ее продавать во Ржев. Занятие это опасное по трем причинам: потому что всюду существует рыночная мафия, поэтому что захворать нельзя в семье всего три пары рук, поэтому что периодически приходится принанимать наймитов и тем самым воспитывать в односельчанах классовое чутье. Семьи же у нас немногочисленные оттого, что, по общему убеждению, большая семья очень трудоемкое дело, яму под уборную необходимо будет рыть как минимум раз в году.

Видимо, самая благоприятная категория нашего крестьянства это те, кто живет безызвестно чем. Судя по тому, что за два месяца дачного сезона в нашей деревне увели: один автомобиль, два лобовых стекла, четыре колеса, одно ружье, один спиннинг и семь холодильников, можно жить.

Еще некоторые деревенские работают в милиции, но это теснее незапятнанная синекура, поэтому что наши милиционеры основным образом занимаются тем, что ездят по селам и объясняют, почему они не в состоянии ловить злодеев и воров.