Анализ 2 главы Мастер и Маргарита пожалуйста

Российская сатирическая проза 30-х годов ХХ века, невзирая на то что главенствующая идеология требовала от писателей до этого всего изображения героев индустриализации и коллективизации, продолжала своё развитие в духе великих традиций Фонвизина, Гоголя, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина.

Но власть к хоть каким шуткам над собой всегда относилась очень недоброжелательно. Потому сатирическая проза в 30-х годах репутациею не воспользовалась, творения писателей-сатириков объявлялись несвоевременными, вредными, а чаще просто не доходили до читателя, как к примеру, творенья М. Булгакова Собачье сердечко, Фатальные яичка, Мастер и Маргарита.

Роман Булгакова открылся широкой публике только в 19661967 годах, теснее после смерти писателя. Это было громадное литературное событие того медли, но и на данный момент, в начале XXI века, роман не смотрится архаичным и поражает художественной новизной.

Интересно, что история любви Мастера и Маргариты, картины столичной жизни сопровождаются катастрофическими эпизодами, воссоздающими евангельский сюжет, но поданными как роман основного героя. Такая конструкция романа в романе никак не разрушает единство и целостность творения.

Фактически весь роман Мастера воспроизводится, но каждый раз Булгаков обретает особый метод включения этой истории в ткань повествования.

Неким прологом к роману Мастера становится 2-ая глава Понтий Пилат. Именно в ней мы в первый раз узнаем о допросе Иешуа и вердикте, утвержденном Пилатом, от Воланда, при этом рассказ его приводится (как ни удивительно это слышать от Дьявола) в качестве подтверждения существования Иисуса Христа.

Булгаков представляет свою интерпретацию Евангелия. Он умышленно изменяет историю жизни евангельского героя. Главно и то, что его Иешуа совсем не Сын Божий, а сын человечий. Да и единственным основным персонажем его не назовешь, если обратишь подабающее внимание на заглавие 2-ой главы романа.

Итак, в центре два вида: Иешуа Га-Ноцри и Понтий Пилат.

Соц устройство общества Ершалаима, в котором находятся эти герои, порождает злобно, ибо оно основано на насилии, угнетении людской свободы, добра. Чтоб выжить в сходственном сообществе, человек обязан быть злобным, ожесточенным (такой путь выбирает Пилат).

Свободным в таком случае может ощущать себя только нищий бродяга, ни с кем и ничем не связанный (Иешуа сирота, не имеющий ни дома, ни семьи).

А. Зеркалов, анализируя образ Иешуа, делает полностью убедительные выводы о сущности этого персонажа: Га-Ноцри персонификация Нагорной проповеди, максималистская идея добра, воплощающаяся в поведении Правда в том, что благо разлито по всему миру И тогда отпадет механизм власти и насилия.

Для Иешуа все люди вначале по собственной природе добросердечны злобных людей нет на свете. Как ни удивительно, утверждение философа о том, что Марк Крысобой стал жесток и черств, только с тех пор как добрые люди изуродовали его, совсем не парадоксально. В этом рассуждении ощущается авторская позиция: социальное устройство сообщества уродует людей, вытесняя их добросердечную природу.

Большая вера в людей и добросердечно позволяет Иешуа достаточно смело держаться на допросе. Свою речь он произносит, ясно улыбаясь, уверенно говорит о силе слова, о преображении им даже такового жестокого человека, как Марк Крысобой: Если бы с ним побеседовать, вдруг мечтательно произнес арестант, я уверен, что он резко поменялся бы. В образе Иешуа мы лицезреем бойца против власти насилия, грезящего о времени, когда человек перейдет в царство правды и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.

С кочевым философом спорит Понтий Пилат, чье отношение к людям презрительно и брезгливо. Это полная противоположность Га-Ноцри: для него явно, что все люди злы, быть благим в этом мире, по его воззренью, опасно и вздорно.

Но А. Зеркалов, сравнивая образы Пилата и Иешуа, находит и общее между героями: оба одиноки, грандиозно разумны, не вполне здоровы душевно, тверды в убеждениях.

И все же, по словам критика, настолько полной этической противоположности евр