44 БалаВыписать из текста причастия, найти их разряд (действительное либо

44 Бала
Выписать из текста причастия, найти их разряд (действительное или страдательное), определить вид (абсолютный либо неидеальный)
Меньшой брат его, Андрий, имел чувства несколько живее и как-то более развитые. Он обучался охотнее и без напряжения, с каким обычно принимается тяжёлый и сильный нрав. Он был более изобретателен, ежели его брат; почаще являлся предводителем довольно небезопасного предприятия и иногда, с поддержкою изобретательного разума своего, умел увёртываться от наказания, тогда как брат его Остап, отложивши всякое попечение, скидал с себя свитку и ложился на пол, совсем не размышляя просить о помиловании. Он также бурлил жаждою подвига, но вкупе с нею душа его была доступна и другим ощущениям. Вообщем в заключительные годы он реже являлся предводителем какой-нибудь ватаги, но чаще бродил один где-нибудь в уединённом закоулке Киева, потопленном в вишнёвых садах, среди низеньких домиков, заманчиво смотревших на улицу. Иногда он забирался и в улицу аристократов, в теперешнем старом Киеве, где жили малороссийские и польские дворяне и домы были выстроены с некоторою прихотливостью. Один раз, когда он зазевался, наехала практически на него колымага какого-то польского пана, и сидевший на козлах возница с престрашными усами хлыснул его достаточно исправно бичом. Юный бурсак вскипел: с безумною смелостию хватил он мощною рукою своею за заднее колесо и приостановил колымагу. Но кучер, боясь разделки, стукнул по лошадям, они рванули, и Андрий, к счастию, успевший отхватить руку, шлёпнулся на землю, прямо личиком в грязюка. Самый гулкий и гармонический смех раздался над ним. Он поднял глаза и увидел стоявшую у окна кросотку, какой ещё не видывал отроду: черноглазую и белоснежную, как снег, озарённый утренним румянцем солнца. Она смеялась от всей души, и хохот присваивал блещущую силу её ослепительной красе. Он оторопел. Он смотрел на неё, совершенно потерявшись, рассеянно обтирая с личика собственного грязюка, которою ещё более замазывался. Кто бы была эта кросотка? Он желал было выяснить от дворни, которая кучею, в богатом убранстве, стояла за воротами, окруживши игравшего молодого бандуриста. Но дворня подняла хохот, увидевши его запачканную рожу, и не удостоила его ответом. В конце концов он вызнал, что это была дочь прибывшего на время ковенского воеводы. В последующую же ночь, с свойственною одним бурсакам дерзостию, он пролез чрез частокол в сад, взлез на дерево, раскинувшееся ветвями, упиравшимися в самую крышу дома; с дерева перелез на крышу и через трубу камина пробрался прямо в спальню кросотки, которая в это время посиживала перед свечою и вынимала из ушей собственных дорогие серьги. Прекрасная полячка так ужаснулась, увидевши вдруг перед собою неизвестного человека, что не могла произнесть ни 1-го слова; но, когда увидела, что бурсак стоял, потупив глаза и не смея от застенчивости поворотить рукой, когда выяснила в нём того же самого, который хлопнулся перед её очами на улице, смех опять овладел ею. Притом в чертах Андрия ничего не было страшного: он был очень хорош собою. Она от души смеялась и длинно потешалась над ним. Он представлял забавную фигуру, раскрывши рот и смотря бездвижно в её ослепительные очи. Раздавшийся у дверей стук пробудил в ней испуг. Она приказывала ему спрятаться под постель, и как только беспокойство прошло, она кликнула свою горничную, пленницу татарку, и отдала ей приказание осмотрительно вывесть его в сад и оттуда выслать через забор. Вот о чём думал Андрий, повесив голову и потупив глаза в гриву коня собственного.
А меж тем степь теснее издавна приняла их всех в свои зелёные объятия, и высочайшая трава, обступивши, скрыла их, и только козачьи чёрные шапки одни мерцали между её колосьями.
Э, э, э! что же это вы, хлопцы, так притихли? произнес, в конце концов, Бульба, очнувшись от собственной задумчивости. Как словно какие-нибудь чернецы! Ну, разом, разом! Все думки к нечистому! Берите в зубы люльки да закурим, да пришпорим жеребцов, да полетим так, чтоб и птица не угналась за нами!
И козаки, прилёгши несколько к жеребцам, пропали в травке. Теснее и чёрных шапок нельзя было созидать; одна только прыткая молния сжимаемой травы показывала бег их.
Солнце выглянуло издавна на расчищенном небе и лечебным, теплотворным светом своим облило степь. Всё, что неясно и сонно было на душе у Козаков, мгновенно слетело; сердца их встрепенулись, как птицы.