какие человеческие свойства житкова бориса появляются в тексте7Как-то под вечер, когда мы

какие людские свойства житкова бориса появляются в тексте7

Как-то под вечер, когда мы с Борисом Житковым ворачивались на лодке домой, сорвался сильный ветер и погнал нас прямиком на волнолом. Разгулявшиеся волны будто задались целью шваркнуть нас со всего размаха о гранит волнолома .Мы гребли из заключительных сил, чтоб добраться до гавани, прежде чем нас ударит о камешки.

Это оказалось невозможным, и вот нас подняло так высоко, что мы на мгновение узрели море по ту сторону мола, позже бросило вниз, как с 5-этажного дома, позже обдало громадным водопадом, позже с яростной силой стало бить нашу лодку о дескать то кормою, то носом, то бортом.

Я пробовал было отпихнуться от волнолома веслом, но оно тотчас сломалось. Я одеревенел от унынья и вдруг увидел, или, точнее, ощутил, что Житкова теснее нет у меня за спиной. Была такая секунда, когда я был уверен, что он утоп. Но тут я услыхал его глас. Оказалось, что в тот миг, когда нас подняло ввысь, Житков с удивительным пребываньем духа прыгнул с лодки на мол, на его покатую, влажную, скользкую стенку и вскарабкался на самый гребень. Оттуда он заорал мне:
- Конец!

"Конец" - по-морскому канат. Житков добивался, чтобы я кинул ему веревку, что лежала свернутой в кольцо на носу, но так как в морском лексиконе я был еще очень нетверд, я сообразил слово "конец" в его общем значении и завопил от предсмертной тоски.

К счастью, охранник маяка увидал катастрофу и поторопился мне на помощь. Со страшными ругательствами, которых не могло заглушить даже подвывание бури, с искаженным от злости личиком он швырнул мне конец веревки и вместе с Житковым втащил меня, дрожащего, но неизъяснимо радованного, на влажные камешки мола и тотчас же занялся нашей лодкой: зацепил ее длинноватым багром и приказывал подручному ввести ее в гавань, после чего с новым ассортиментом ругательств накинулся на меня и Житкова, требуя, чтоб мы следовали за ним на маяк.
Я ждал необыкновенных свирепостей, но он, не прекращая ругаться, отдал нам по рюмке перцовки, отдал приказ сбросить промокшее платьице и бежать нагишом по волнолому, чтоб быстрее согреться. Позже уложил нас на койку в своей конуре, прыкрыл одеялом и, усевшись за перевёрнутый ящик, взял перо, чтоб составить протокол о случившемся.
А я был порожен храбростью своего верного и надежного друга