Помогите сжать текст. Как-то под вечер,когда мы с Борисом Житковым возвращались на

Помогите сжать текст. Как-то под вечер,когда мы с Борисом Житковым возвращались на лодке домой, сорвался сильный ветер и погнал нас прямиком на волнолом.Разгулявшиеся волны будто задались целью шваркнуть нас со всего размаха о гранит волнолома .Мы гребли из последних сил ,чтоб добраться до гавани,до этого чем нас стукнет о камешки.

Это оказалось невозможным, и вот нас подняло так высоко, что мы на мгновение узрели море по ту сторону мола, позже бросило вниз, как с 5-этажного дома, позже обдало огромным водопадом, потом с неистовой силой стало колотить нашу лодку о дескать то кормою, то носом, то бортом.

Я пробовал было отпихнуться от волнолома веслом, но оно тотчас сломалось. Я одеревенел от уныния и вдруг увидел, или, точнее, почувствовал, что Житкова теснее нет у меня за спиной. Была такая секунда, когда я был уверен, что он утоп. Но здесь я услыхал его глас. Оказалось, что в тот миг, когда нас подняло ввысь, Житков с удивительным присутствием духа прыгнул с лодки на дескать, на его покатую, мокрую, скользкую стенку и вскарабкался на самый гребень. Оттуда он заорал мне:
- Конец!

"Конец" - по-морскому канат. Житков добивался, чтобы я кинул ему веревку, что лежала свернутой в кольцо на носу, но так как в морском лексиконе я был еще очень нетверд, я сообразил слово "конец" в его общем значении и завопил от предсмертной тоски.

К счастью, охранник маяка увидал катастрофу и поторопился мне на помощь. Со ужасными ругательствами, которых не могло заглушить даже подвывание бури, с искаженным от злости личиком он кинул мне конец веревки и вкупе с Житковым втащил меня, дрожащего, но неописуемо радованного, на влажные камешки мола и тотчас же занялся нашей лодкой: зацепил ее длинноватым багром и велел подручному ввести ее в гавань, после чего с новым ассортиментом ругательств накинулся на меня и Житкова, требуя, чтоб мы следовали за ним на маяк.
Я ждал небывалых свирепостей, но он, не прекращая ругаться, дал нам по рюмке перцовки, отдал приказ сбросить промокшее платье и бежать нагишом по волнолому, чтобы быстрее согреться. Потом уложил нас на кровать в собственной конуре, прыкрыл одеялом и, усевшись за опрокинутый ящик, брал перо, чтоб составить протокол о случившемся.
А я был поражен отвагою собственного верного и надежного товарища...